Она отправилась в путь, когда утро было в самом разгаре. Женщины с чувством искренней дружбы обнялись на прощанье, потом Маурин и Джеррани, стоя на мосту, пожелали ей доброго пути.
Маурин с удовольствием надела по случаю проводов подарок гостьи — жилет из меха расти, красиво поблёскивающего в солнечных лучах. Кроме всего прочего, ей очень нравились вшитые в нём внутренние карманы. Очень удобно. Непременно нужно будет сделать то же самое на всех платьях, на куртках Джеррани и Ромара… Боги, неужели она никогда больше не увидит Ромара? Ей о стольком хотелось бы ему рассказать! Не отрываясь, Маурин провожала взглядом всадницу, пока она не скрылась за поворотом.
— Найди его, пожалуйста! Найди и приведи обратно, ко мне, — шептала она, глядя в пространство.
Лошадь бодро скакала рысью, огибая озеро. Целую неделю Элири не ездила верхом и теперь с удовольствием делала это, однако мысли снова и снова возвращались к тому, что не давало ей покоя. Ладно, она будет поглядывать по сторонам в поисках этого юноши… нет, уже мужчины сейчас. Серо-зелёные глаза, полные надежды и ожидания, неотступно мерцали перед её внутренним взором. Потребовалось определённое усилие, чтобы отогнать навязчивый образ. Надвигалась зима. У неё есть чем заняться, кроме поисков какого-то глупца, который, скорее всего, сам виноват в том, что с ним произошло.
Этой ночью она спала беспокойно, но и во сне снова видела Ромара. Больше это не повторялось. Все правильно, подумала Элири. Её разум — это её разум; она не потерпит никакого посягательства на себя. Пусть его глаза сколько угодно с мольбой смотрят на неё, она не станет обращать на них внимания. Так девушка твердила себе, и у кого повернулся бы язык сказать, что она лжёт?
9
Но она держала данное обещание. Сейчас поездки в глубь территории Кеплиан стали реже, однако всякий раз, когда это происходило, Элири не забывала о молодом человеке, похожем на Маурин. Серые следили за ней, но после нескольких весьма губительных для себя стычек пришли к выводу, что лучше держаться подальше — пока их не наберётся достаточно большая стая, которая сможет её одолеть. Что и произошло однажды ярким весенним утром, когда даже в горах вокруг каньона не осталось никаких признаков зимы. Они погнались за Элири и Тарной, но лошадь была в отличной форме, не обременена тяжёлой поклажей, и Элири легко ушла от погони. Могучей кобыле Кеплиан это и вовсе далось безо всякого труда.
Оторвавшись от Серых на значительное расстояние, Элири со смехом остановила лошадь.
— По-моему, мы предоставили им отличную возможность пробежаться. Надеюсь, они выглядели не слишком разочарованными?
Кобыла весело заржала в ответ, однако тут же рассудительность взяла в ней верх:
«Названая сестра, ты, похоже, не заметила, что этой весной кое-что изменилось. Они снова стали преследовать нас, а ведь ещё осенью отворачивались, когда мы скакали мимо. Похоже, охота возобновилась».
— Так ведь сколько их сейчас было, — возразила девушка.
«Они понимают, что им ни за что не догнать нас, и всё же не оставляют своих попыток. Что-то происходит; Серые не охотятся, если знают, что им ничего не перепадёт».
Элири усмехнулась:
— По-твоему, мы — это «ничего»?
«Нет, конечно, но только если можно поймать нас. Однако они столько раз терпели неудачу, что оставили свои попытки. И вот теперь снова взялись за старое. Почему? » — Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Элири с задумчивым видом сидела на лошади. Это и в самом деле странно. На протяжении большей части прошедшего года эти жуткие вервольфы, казалось, просто не замечали их. Может быть, Тарна и права. Что-то происходит. Но что? И почему? Внезапно на неё словно нахлынуло озарение. Ромар! Маурин сказала, что он уехал прошлой весной, а вернуться должен был тем же летом. Может быть, Серые сумели поймать и каким-то образом использовать его? Но разве они понимают под «пользой» что-нибудь другое, кроме одного — сожрать свою добычу? Может быть, у них есть и такой вид «развлечения», как пытки, мрачно подумала Элири? Лошадь перестала щипать траву и насторожённо вскинула голову. Элири подобрала поводья.
— Мне кажется, нам лучше и в самом деле уехать.
Кобыла кивнула — и замерла. Ветер, изменив направление, принёс новый запах. Они обменялись удивлёнными взглядами. Стая все ещё преследовала их! Элири поскакала к реке. Злобные твари хотят с ними расправиться? Вот пусть и уткнутся носами в бегущую воду. Может, это охладит их пыл.
Однако вода в реке так сильно поднялась — скорее всего, из-за прошедшего недавно дождя, — что пересекать её казалось небезопасным. Девушка решительно поскакала по берегу к верховьям, к тому месту, где из реки ответвлялся ручей, впадающий в озеро. Здесь вода тоже поднялась, но подруги всё же рискнули перебраться на другой берег. Остановившись там, чтобы передохнуть, они услышали вой и рычание разочарованной стаи.
— Давай убираться отсюда поскорее, названая сестра. У меня скверное ощущение, что, если мы задержимся тут и эти твари будут видеть нас, они могут решиться на какую-нибудь глупость.
Однако кобыла, похоже, её опасений не разделяла: «А что они в состоянии сделать? Стоит им попытаться пересечь ручей, и они погибнут».
— А если до них дойдёт, что где-то этот ручей всё-таки кончается?
Тарна явно сильно удивилась, а может быть, и испугалась. Правда, ручей кончается, впадая в озеро, а это довольно далеко отсюда, но что, в самом деле, может помешать стае обежать озеро и продолжить охоту?
«Им пришлось бы бежать не один день… »
— Да, но ты же знаешь — когда ими владеет охотничий азарт, они забывают обо всём. По дороге перехватят что-нибудь, а на той стороне озера живут люди — чем плохая добыча?
Кобыла кивнула. Плохо, что обитателям тех мест неизвестно о том, какая опасность им угрожает.
Во время этого разговора подруги не стояли на месте, быстро удаляясь от ручья. Теперь они смолкли, слышен был лишь тупой стук копыт по каменистой тропе. Обе вспоминали события прошедшего дня. Уже почти не оставалось сомнений, что в этих краях что-то снова зашевелилось. Тарна была полна тревожных предчувствий; очень может быть, её названая сестра сочтёт нужным сунуть свой нос в эти дела, с чем бы они ни были связаны. Ведь Элири прекрасно владела не только луком, но и даром, и силой. Может быть, имеет смысл надоумить её попробовать сначала другие способы.
Элири внимательно выслушала Тарну. В последнее время золотистое сияние в конце каньона почти перестало её интересовать. Это место было запретно для входа. Прежде она изредка подходила поближе, в надежде, что её заметят и пригласят, но этою так ни разу и не произошло. О том, чтобы нарушить запрет, не могло быть и речи; об этом предостерегал её не только оживший кулон, который привёл их в каньон, но и простой здравый смысл. У Элири и без того хватало забот, постепенно оттеснивших мысль о золотистом тумане в глубину сознания.
— Нас все ещё не допускают туда, — запротестовала она.
«Как давно ты пыталась в последний раз? »
Это был вопрос. Элири мысленно вернулась назад. С тех пор прошли месяцы, много месяцев. Это было… Она сосчитала на пальцах… Да, это было в начале прошлого лета. Ну, можно, конечно, попытаться снова. Вреда от этого не будет, если вести себя вежливо. По крайней мере, она на это надеялась.
Сказано — сделано, но отчётливое ощущение запертой двери не исчезло. Что бы ни находилось внутри тумана, пока, во всяком случае, оно не выражало желания встретиться с ней. Элири медленно побрела прочь. Интересно, настанет ли день, когда ей будет позволено войти? Может быть, нужно как-то заслужить эту привилегию? Её разобрал смех. Да ладно, не хотят — не надо. Она не так уж туда и рвалась; просто было любопытно.
Тарна ждала её в глубине каньона. И, конечно, тут же заметила умышленно безразличный вид, который попыталась напустить на себя Элири. Похоже, вход в глубину тумана для них все ещё закрыт, а её названая сестра, вместо того, чтобы настойчиво повторять свои попытки снова и снова, просто развернулась и ушла. Не сказав ни слова, кобыла снова принялась щипать траву.