Человек улыбнулся ей. Все трое ухватили его за руки и крепко сжали их. На мгновение мир вокруг исчез, послышался громкий хлопок, и они оказались на берегу чёрного озера. Чёрная как смоль вода струилась у самых ног.
— Куда теперь? — Джеррани окинул взглядом берег озера.
Трёхпалая рука поднялась, указывая направление. С трудом вытаскивая ноги из рыхлого чёрного песка, они медленно побрели в сторону небольшого мраморного здания, прилепившегося к низкому склону.
Дверь была изнутри заперта на задвижку, но Джеррани просунул под неё кинжал и нажал изо всех сил. Запор не устоял, и дверь медленно отворилась.
В большом резном кресле неподвижно сидел человек, крепко обвязанный цепями. Это был Ромар, без сомнения. Но не тот изящный, красиво одетый брат-по-мечу, которого помнил Джеррани. И не тот счастливый, весёлый брат, которого никогда не забывала Маурин. Именно Элири оказалась той, кому его теперешний облик был знаком лучше всех. Она посмотрела в измученные, тоскующие глаза, решительно шагнула вперёд и взяла его холодные руки в свои.
— Вот мы и встретились, Ромар. Мы пришли, чтобы забрать тебя домой.
Когда их руки сблизились, свет, вспыхнувший в его глазах, внезапно проник ей в самую душу. Вначале она жалела Ромара за то, что он оказался в рабстве. Потом стала переживать за него как за друга. И в конце поняла, что без этого человека её жизнь окажется неполной. Боги, как он страдает! Она освободит его или умрёт. Элири отошла в сторону, чтобы не мешать Маурин и Джеррани, которые кинулись к Ромару. Маурин изо всех сил старалась сохранить спокойствие, но слезы медленно струились по её щекам. Первый шаг был сделан. Они нашли того, кого так долго искали.
18
Маурин провела руками по цепям.
— Не вижу замка. Как они запираются? Джеррани начал ощупывать одно звено за другим.
Он кружил, кружил вокруг кресла, на котором сидел его друг, и в конце концов, удивлённо посмотрел на них.
— Тут нет замка. Эта цепь не имеет концов.
— Проклятье! — взорвалась Элири. — Её же как-то надели; значит, должен существовать способ и снять.
Пленник горько улыбнулся:
— Да, если исходить из того, что у моего господина могло возникнуть желание сделать это. Но ему нет нужды снимать цепь. Он же собирался использовать меня, пока я не умру.
Но в жилах Элири текла кровь людей, для которых не существовало неразрешимых проблем — только ненайденные решения. Она прикоснулась кинжалом к цепи, и та стянулась ещё плотнее, так что Ромар начал задыхаться. Стоило убрать кинжал, и цепь ослабела снова.
— Ромар, эта цепь создана лордом Тьмы и, значит, целиком принадлежит Тьме. Вот почему она так реагирует на серебро. У нас есть и другие вещи, созданные Светом, но эта цепь сильнее любой из них. — Девушка замолчала, раздумывая. Может быть, их проводник сможет помочь? — Что сильнее Тьмы?
— Любовь, — ответило это удивительное создание.
— Ценой чего можно купить свободу?
— Ценой жертвы.
Элири наклонилась вперёд, не давая ускользнуть его взгляду, что он всё время норовил сделать. — Как можно разрушить цепи, чтобы пленник оказался на свободе и уцелел?
— С помощью того, что есть у каждого из вас.
И тут внезапно пришло понимание — точно отдёрнули занавеску и показалось солнце. Взмахнув кинжалом, девушка полоснула себя по руке. Кровь закапала на цепь. На мгновение та сжалась — и с такой силой, что было почти слышно, как трещат ребра Ромара. Потом оковы Тьмы ослабели и стали таять, превращаясь в дым, в ничто. Протянув руки, Элири помогла Ромару встать и сделать один неверный шаг вперёд. И тут же он оказался в её объятиях, а его сестра и брат-по-мечу окружили их, поддерживая обоих.
Его лицо оказалось совсем рядом.
— Тсукуп?
— Она самая.
Элири смеялась и плакала одновременно. Ромар пальцем подцепил одну слезинку.
— Слезы из-за меня? Нет, сейчас не время плакать. — Он крепко обнял её. — Вы трое сделали невозможное. Давайте попробуем довести дело до конца и посмотрим, не удастся ли нам выбраться отсюда.
— Я могу доставить вас в любое место нашего мира, но вы должны точно указать, куда именно, — предложил их проводник.
Джеррани первым понял, что он имел в виду.
— Доставь нас четверых к воротам, откуда мы сможем вернуться в свой собственный мир.
Едва они прикоснулись к протянутым трёхпалым рукам, как всё исчезло. Потом в головах у них прояснилось. Пошатываясь, они стояли на равнине, поросшей невысокой тонкой травой. Впереди клубился туман, и время от времени сквозь его толщу проступало плохо различимое сооружение серого цвета. Что-то вроде арки, сложенной из выветрившихся каменных блоков, по которым расползались пятна лишайника.
Маурин повернулась к проводнику и встретилась с ним взглядом.
— Я благодарю тебя, добрый лорд этого мира. За мужество и помощь. Есть что-то, что мы, в свою очередь, можем для тебя сделать? Твоя помощь оказалась бесценна для нас и не идёт ни в какое сравнение с такой малостью, как освобождение из зарослей ежевики.
После недолгого колебания он кивнул и перевёл взгляд на кинжал, мягко мерцающий у её пояса. Маурин сняла кинжал и сначала протянула ему ножны.
— Это оружие Света я по доброй воле дарю тебе. Пользуйся им с честью. Надеюсь, он послужит тебе так же хорошо, как до сих пор служил мне.
Маурин вручила ему кинжал. Как только оружие снова оказалось в ножнах, человек низко поклонился каждому из них, вприпрыжку побежал по затянутой серыми тенями равнине и растаял вдали. Возникло впечатление, что по дороге его фигура стала изменяться снова. Они удивлённо переглянулись.
Для Элири он предстал в виде быстро убегающего койота, который оглянулся и посмотрел на неё со смешинкой в глазах. Она не знала, что видели другие, но в сердце своём улыбнулась. У обманщика много обличий, как любил повторять Фар Трейвелер. Ну так что? Они поступили с ним честно, он тоже обошёлся с ними хорошо. Всё произошло так, как должно быть и как рассказывается в легендах.
Потом внимание всех переключилось на ворота. Они неясно вырисовывались сквозь туман, серые, массивные и… недоступные для них. По ту сторону древней арки тоже не было видно ничего, кроме тумана.
— Ну, будем мы возвращаться? — Голос Ромара звучал так, как будто он был почти счастлив.
— Мы можем сделать это; ты — нет. — Маурин не смотрела на него. — Нам объяснили, что здесь находится лишь твой дух, а чтобы пройти через эти ворота, нужно иметь и дух, и тело.
Он беспомощно посмотрел на них:
— Значит, я должен остаться здесь?
И тут до Элири дошло. Так вот для чего предназначалась эта глина из каньона! Она быстро побежала от куста к кусту, нарвала листьев, вытащила кинжал и отрезала кусок от своей туники. Первым её понял Ромар. Он кивнул, взял у неё кинжал, отрезал прядь своих волос и прилепил к комку глины.
Элири свила из травы тонкий жгут и с его помощью скрепила между собой отдельные части «наряда». Закончив, натянула его на глиняное «тело» и подняла его вверх, показывая всем. Фигурка была одета в кожаную тунику и штаны, с пояса свисал крошечный кинжал, грубовато вырезанный из серебряного дерева.
— И нужно добавить что-то от каждого из нас, — сказала Элири, выдавила на глиняную фигурку несколько капель крови из разреза, который она нанесла себе раньше, и провела кинжалом по всей его длине.
Маурин отрезала длинную прядь своих волос, Джеррани плюнул на глину, то же самое сделал его брат-по-мечу. Элири кивнула и поманила Ромара:
— Не выпускай эту штуку из рук, что бы ни случилось. Веди нас, Джеррани.
Держа меч наготове, он зашагал сквозь ворота. За ним шёл Ромар, по бокам от него — женщины, бросая по сторонам насторожённые взгляды. Свет полыхал вокруг них, точно ослепляющая аура, жар иссушал, холод обжигал. Их било и бросало из стороны в сторону. Женщины крепко держали Ромара за руки, хотя от этих усилий у них заболели пальцы: казалось, будто какая-то сила всё время норовила вырвать Ромара из их рук.
Потом всё закончилось. На каменном полу в большом зале стояли, покачиваясь, три человека. Над ними развевались знамёна. Маурин закричала: