— Значит так. Хорошие мальчики — это те, которые не строят хитрую морду и не жульничают, будут есть похлебку, а плохие и вредные пусть идут свою гюрзу ловят, или кто она там у вас… зачем, кстати, тебе так понадобилась эта несчастная зверушка?
— Это не зверушка, это очень редкая ящерица с рогами и перьями на лапах, — Шон заинтересованно принюхался и еще более внимательно проследил, как я выуживаю из кучи сваленных пожитков котелок. Хороший мальчик Кароль уже давно умильно улыбался мне во все свои тридцать два целых и два щербатых, и радостно подкладывал в костер дрова. Даже кошак оживился и полез под руку, самым подхалимским образом бодая ушами мои колени и басовито мурлыкая.
— Не подлизывайся, рожа меркантильная, — я огляделась в поисках ножа, добрым словом вспомнила свой инструмент, оставленный на жертвенной площади, и ухватила на пояс Шона. — Дай твой… ага, спасибо. А зачем тебе вообще эта несчастная ящерица?
— Пятьсот золотых на дороге не валяются, — усмехнулся Шон. — Рога, перья, шкурка, даже кости — это все очень редкие материалы для амулетов… а если я тебе воды принесу, это будет считаться "хорошим мальчиком"?
— Тащи! — величественно согласилась я и хихикнула. — А там посмотрим…
Вот так мы и летели… день, ночь, и еще день. Дурачились, отдыхали, ловили ящериц, собирали спелую малину в середине острова.
Малины, кстати, было так много, что мы с Шоном, подрядившись на это дело, успели не только сами объесться и наполнить нежно-бархатистыми, влажным ягодами котелок, но и "обжить" весьма уединенную полянку чуть в стороне от малинника. Благо, мой носатик догадался применить свою новую, неуничтожимую магию. Вообще я никогда в жизни не занималась сексом, повиснув в полуметре от земли, словно в воздушном гамаке, но теперь могу определенно сказать — незабываемые ощущения!
А потом мы… прилетели.
Нехилый такой у Шоновых родственников… домик. Крепость надо долиной, город у ее подножия, предместья, распаханные поля, сады… с высоты смотрелось очень красиво и величественно.
Глава 23(1)
Шон:
— Маленькая птичка, почему ты плачешь?
Может быть предвидишь в битве неудачу,
Может быть тоскуешь по ушедшим детям
Может свою смерть я где то не приметил….
Напевал я под нос, седлая своего Вереска и невольно кося глазом на громаду насколько знакомого и родного, настолько же и пугающего меня замка. Эйфория момента прошла, и потихоньку на меня накатывало осознание.
Я ведь всеми силами эти восемь лет старался избежать возвращение. Да, меня свободно выпустили на все четыре стороны. Но где-то через год, с какого-то перепугу, стали усиленно искать. точнее, искать начали гораздо раньше, но слухи до меня дошли не сразу — я слишком хорошо замел следы на одних инстинктах.
Уходил на чистой удаче, с ищейками мы тогда разминулись буквально на волосок. Ну я и драпал тогда… ускакал чуть ли не на другой край континента, и то мало показалось — рванул на подветренные острова, в последний момент купив место в трюме ночного контрабандиста. И год на материк носа не казал.
С тех пор я даже на границах графства не появлялся, усиленно избегая огласки моей фамилии и частенько, не только ради заданий, менял гримом черты лица. Благо, поиски скоро прекратились, но привычка то осталась…
И вот сейчас я сам иду в эти сверкающие сети. Невольно в голове дребезжит мысль — а оно мне надо? Не легче ли поверить Поль на слово и успокоится? Даже если проклятье и не пропало….Я ведь уже отдал этой семье свой долг, причем сполна! Позволил им жить без хлопот на добрый десяток лет дольше! Разве этого недостаточно?
Приземлять остров прямо на задний двор я не стал. Медленно, намного медленнее чем мы летели, отвёл его в сторону небольшой рощицы, в паре километров от замка. Местные "охотничьи угодья" для скучающих молодых людей… тут искусственно разводили рябчиков, кроликов и кряков, чтоб дичь для их сиятельств никогда не переводилась. И на такое раздолье непуганой живности и хищники частенько захаживали. Я сам когда-то облазил тут каждый куст и перестрелял прорву зайцев.
Похоже, видя моё отрешенное выражения лица и Поль, и Кароль, и даже кот все поняли и старались меня не трогать, не тормошить, вопросами не донимать. Лошади медленно плелись по мощеной дороге, звонко постукивая подкованными копытами и изредка срывая сочные листики с подрезанных кустов живой ограды. Такое ощущение, что за восемь лет тут ничего не поменялось. Даже птичий гомон, и тот такой же.