— Живы с добычей, уже хорошо, — отметили наши кураторы.
А я потом в столовой слышала восторги ребят, что ходили со мной. Так получилось, когда мы пошли в лес, резко потемнело перед дождем и видимость была очень слабая.
— Видимость пару метров. А эта белая пигалица обернулась и выискивает травку. Найдет обернется обратно и собирает. Потом опять обернется, корзинку хвостом подденет и пошла дальше. Мы за ней в обороте ходили, иначе земля под ногами уплывает. И круто, что она беленькая в темноте хорошо видно.
Через пару дней один из помощников куратора начал делать мне замечания на вечернем уроке.
— Быстрей двигайся, резче удар! Сильней, еще сильней!
— У меня перчатки развалились, — пожаловалась ему.
— Ты что думала, всю жизнь в перчатках удары отрабатывать будешь? Еще два часа будешь отрабатывать вместо ужина и отдыха.
Он магически закрепил свое наказание. Я не могла сопротивляться и могла только в полную силу бить по деревянной кукле руками без длинных укрепленных перчаток даже помимо своей воли. Куратор заметил сначала, что меня нет на ужине, а потом в казарме.
— Где Кристина? — спросил он у мальчишек. — Где вы уже свою одноклассницу потеряли?
— Господин куратор, она не пошла с нами в здание после вечерней тренировки и помощник сказал, что у нее два часа дополнительного наказания.
— Что?!
Взревел куратор и выскочил под проливной дождь. Мое наказание закончилось, но я так устала, что не могла и шагу ступить. А руки болели настолько, что я ими шевелить не могла. Он подхватил меня на руки и занес в помещение. Быстро побежал к целителю.
— Я его убью, — сказал он зло — какие к черту наказания? Вы еще месяц не отучились! Где твои перчатки Крис?
— Они порвались еще на вашем занятии и свалились с рук. А он сказал, что не смотря на них должна отрабатывать в полную силу. А потом что-то сделал, что я не могла не бить ту куклу.
Мальчишки с класса смотрели на меня широко раскрытыми глазами и не знали как помочь. Куратор отдал меня целителю, а ребят отослал в казарму. Сам за шиворот вытащил своего помощника и заставил отрабатывать без перчаток тоже упражнение. Но он не сказал ему, что задал время всего час, а не два как было у меня. Я приходила в себя и восстанавливалась почти двое суток. Мальчишки приходили рассказывали, что было на уроках и спрашивали как делать домашку. Я с удовольствием им помогала, это позволяло отвлечься от боли в руках. Ведь за время отработки я сломала все кости, что были в руках до локтя. А мягкие ткани были содраны до костей, которые местами торчали наружу.
— Очень больно? — по новой спросили ребята.
— Уже не так, — сказала с улыбкой — обезболивающее все же действует. Что вам помочь?
— Мы все сделали, — признались они — просто пришли тебя проведать. Когда тебя выпишут?
Мы вместе посмотрели на целителя.
— Завтра утром. На разминке уже будет с вами бегать. Вот, лучше отнесите в столовую записку. Нашей девочке нужно лучше питаться, а то она слишком тощая даже для своего возраста. А косточки такие тонкие и хрупкие просто диву даюсь. Ты раньше часто ломала конечности?
— Нет, — честно призналась — всего несколько раз было. Сильнее всего когда летать училась и упала.
Целитель побледнел и сел на край стула.
— Бедный ребенок! Хорошо хоть выжила. Тебе сколько лет было?
— Когда поломалась шестнадцать.
— А вылетела ты во сколько? — нахмурился целитель.
— В четырнадцать. Меня тогда ветер подхватил и швырнул, я не смогла удержаться в воздухе.
— Еще бы кнопка была маленькая, а туда же в воздух. Куда только мать смотрела?!
— Она бы обрадовалась сдохни я.
Все кто слышал выпали в осадок.
— А папа? — вкрадчиво поинтересовался мужчина.
— Папа бы расстроился как и братья и бабушка с дедушкой. Мама меня не любит и не скрывает этого.
— Вот потому и не говори так больше. Если кто-то один не любит, это его проблемы.
— А можно я буду уже в казарме спать?
— Нет, я еще перевязку ночью буду делать. И если ручки меня твои порадуют отпущу утром на тренировку.
Утром уже смогла бегать, прыгать и делать все что и раньше. Ребята мне были рады и все подошли проверили что мои ручонки в порядке и больше не выглядят страшными. На завтраке мне досталась персональная порция творога и стакан молока. Парни с меня дружно смеялись.
— Ты первый раз молоко видишь? — спросили они хохоча, я им кивнула — Да ладно?
— Раньше не давали. Дома как бы на всех одинаково готовили и у бабушки с дедушкой такого тоже не было у брата дома тоже.