Скоро можно было сосчитать вражеские вымпелы. Пётр глядел в подзорную трубу — шесть галеасов, семнадцать галер… Сильная флотилия!
Турки бросили якорь в виду у русских кораблей. Но почему-то сразу не решились атаковать. Так шёл день за днём.
Турецкий флот неподвижно стоял против русского.
— Пришли турки на помощь, а к нам не идут — делают вид, что селёдку ловят, — смеялся Пётр, расхаживая по галере. — Видно, ждут нас в гости!
Долго ни на что не решался турецкий адмирал — целых две недели. Никак сообразить не мог, откуда у русских военный флот.
Наконец решили турки: бой не принимать, а в помощь Азову высадить десант.
Но русские галеры тут же снялись с якорей, подняли паруса, готовые напасть на турецкие корабли.
Такое дело не понравилось турецкому адмиралу. «Пусть там в Азове-крепости защищаются как могут — командир у них храбрый, Гассан! А я должен флот спасать!» — решил он, приказал поднять паруса и уходить побыстрее к родным турецким берегам.
Больше турки не пытались помочь Азову с моря.
Крепкой оказалась у русских «рука» морская. Помогла «руке» сухопутной.
Взятие Азова
В середине июня русские войска начали обстрел Азова из пушек. Бомбы и ядра учинили в крепости жестокое опустошение.
В конце июня из русского лагеря перебросили в Азов письмо на конце стрелы. «Сдавайтесь, — говорилось в том письме, — со всеми орудиями и боеприпасами. А мы вас пощадим. Иначе — пощады не будет!»
Но турки ответили ядрами да бомбами. Они, верно, ещё надеялись, что с моря придёт помощь.
Стали русские думать, как взять Азов.
Брать город приступом опасно — в стенах ни одной бреши.
Минные подкопы затевать — дело долгое и ненадёжное.
Решили спросить совет у войска.
— Земляной вал нужен! — ответили солдаты. — Деды наши и прадеды так крепости брали.
Действительно, так осаждали крепости много столетий назад — насыпали огромный вал вровень с крепостной стеной и по нему врывались в город.
Копали ночи напролёт, поочерёдно. За ночь вал заметно подрастал.
Скоро на вал затащили двадцать пять пушек.
И вот Пётр приказал всем полкам готовиться к решающему штурму.
Восемнадцатого июля рано утром русские пушки открыли огонь по Азову. Войска ждали сигнала к штурму.
Вдруг из крепости вышел турок, размахивая шапкой.
— Мы бы давно сдались, — говорит, — кабы в том письме печать была. Без печати наш командир Гассан письму не поверил. Будет такое же письмо с печатью — отдадим город на прежних условиях.
— О! Хитры турки! — расхохотался Пётр. — Печать им подавай! А сами подмоги с моря ждали…
Печать к письму приложили крепко-накрепко. И отправили письмо в крепость с казаком Самариным. Через час в русский лагерь явился сам Гассан. Договорились, что турки выйдут из крепости в полном вооружении и отдадут все пушки, снаряды, бомбы, ядра.
В июле 1696 года русская армия вошла в Азов.
Подоспели с моря галеры и дали залп в честь победы.
— Награждены наши труды, — говорил Пётр своим товарищам. — Не от города Азова ключ мы получили — от моря Азовского. От моря Синего.
Это была первая победа русского оружия над грозными турками. В Москве при выезде из Замоскворечья на Каменный мост уже ставили Триумфальные ворота в честь армии-победительницы.
Были изображены на тех воротах пушки, ядра, бомбы и морские корабли. По бокам ворот — две статуи: богатырь с палицей и воин в доспехах с мечом. «В похвалу прехрабрых воинов полевых», «В похвалу прехрабрых воинов морских» — такие надписи были под статуями.
Тридцатого сентября войско вошло в Москву. Все жители города вышли на улицы. Полки проходили за полками. А позади своих полков шёл совсем ещё молодой капитан царь Пётр Алексеевич — двадцати четырёх лет от роду, в чёрном мундире, с белым пером на шляпе.
Не о сегодняшней славе думал Пётр — о будущих делах и заботах государства Российского.
