Остальные игроки то и дело потирали закрывающиеся глаза и поминутно зевали: за короткую ночь не выспался никто, в том числе и я. Даже не так. В особенности я: камнееды забрали весь остаток вечера, времени не хватило даже на нормальный ужин.
Но все понимали, что вариантов нет. Несмотря на то, что игроки в среднем имели шестидесятый-семидесятый уровни, а я и вовсе сотый, соваться в Дикую чащу ночью – абсолютно неадекватная затея. А именно так могло получиться, выйди мы, например, ближе к обеду.
В поход я взял только Крыса. Червя вместе клонами отправил на прокачку в болота: на них имелся отдельный план, да и нечего петам делать в Дикой чаще. По этой же причине на базе решили оставить и гоблинов. Клык и Хвост отреагировали весьма отрицательно, лидер гоблинов так и вовсе нахамил сообщившему ему об этом Ивану. Но решение было принято. Посовещавшись с Кэпом и главным разведчиком Черноусом, я понял, что наилучший вариант – как можно незаметнее проникнуть в Дикую чащу и так же тихо ускользнуть, не создавая лишнего шума.
Выдвинулись с рассветом солнца. Путь до самой опасной локации в округе был зачищен отрядами Кэпа, усиленно разорявших гнёзда НПС уже несколько недель. Но только до невидимой границы, отделяющей Дикую чащу от остальной части леса… Далее начиналась чужая территория, претендовать на которую трезвомыслящий Кэп даже и не думал. Амёбе, несколько раз отправлявшемуся в поход к границам Дикой чащи, так и не удалось убедить военного втайне от Палыча пробраться чуть дальше.
Биолог использовал все возможные средства, чтобы проникнуть внутрь опасной локации. Хотел даже отправиться туда в одиночку – поймали, посадили под домашний арест в лабораторию и взяли с него честное слово, что подобное не повторится. В общем, так и остался биолог ни с чем. Не удивительно, что хорошее настроение Амёбы, наконец-то дорвавшегося до своей цели, испортить было невозможно.
***
Полотно из елей и сосен неожиданно оборвалось.
Перед Дикой чащей находилась безлесная полоса, поросшая мелкой травой, за которой росли уже чёрные, будто мёртвые деревья. На некоторых из них сохранилась листва, изредка попадались, кажется, лишь едва задетые заразой растения, но в целом Дикая чаща выглядела совершенно мёртвым пятном посреди зеленеющей вокруг хвои. Как гангрена, распространявшаяся по здоровому мясу.
Никто, кроме меня и Ивы, в Дикой чаще не бывал, и тем сильнее оказалось удивление игроков, когда, преодолев невидимую черту, мы оказались, кажется, в совершенно иной реальности. Вой ветра, шум листвы, скрип снега под лапами лесного хищника – всё это разом исчезло, уступая место тягучей тишине, лишь изредка разрываемой рыками местных монстров.
– Будто пластинку на граммофоне сменили! – восхищённо заметил Амёба.
Никто не разделял радостного удивления биолога. Вкратце я уже успел ознакомить игроков с тем, что происходит в Дикой чаще – энтузиазма у них поубавилось. Но это лишь необходимая жертва. Готовиться нужно к худшему.
– Переместились в пространстве и оказались в другой, маленькой локации? – переспросила Амазонка, выслушав продолжение рассказа о моих похождениях.
– Да, и именно тогда наткнулись на поле с кислотными саженцами, из которых бордовые делали наркотик ко-1. Но не думаю, что это была телепортация…
– Массовое помутнение сознания? – предположил Паук.
Я только плечами пожал, мол, без понятия.
Но особенно удивила игроков история про серого пилигрима, высасывающего из игроков души и тем самым сохраняющего собственную жизнь. Серый пилигрим, конечно, мёртв, но здесь могли обитать и другие, куда более опасные твари. Дикая чаща огромна, Ива лишь пару раз наведывалась в её северные пределы, я исследовал чуть большее пространство, но, кажется, оно не составляло и трети от общего размера локации.
Попасться нам могло всё, что угодно. И, кажется, с одним из местных мы встретимся прямо сейчас…
***
Между чёрными соснами, ссохшиеся ветви которых покрывал снег, показалась высокая фигура. Отчётливее же всего в общем полумраке, создаваемом плотно растущими деревьями, выглядели три его глаза, внимательно наблюдавшие за перемещениями группы игроков.