Утром опять ехали по выгоревшей, черной степи. Сильно пахло гарью, а ветер носил вокруг нас клубы пыли и пепла.
Вдруг Одрик чуть тормознулся и подъехал ко мне.
— Анна, смотри. Там впереди селение.
— Не может быть… Тут прошел огонь.
— Ну вот, смотри. Воон, там… Видишь?
Действительно впереди показалась группа из пяти-шести шатров, только вокруг было как-то не естественно голо и пусто. Ни бегающих детей, ни варгов, ни тем более взрослых. Только шатры и никого вокруг. Один из шатров медленно догорал, но никто его не тушил.
— Одрик, зоркий ты мой, давай-ка объедем это селение подальше. Не нравится мне оно.
Ближе к вечеру показалось еще одно селение, но уже большое и столь же безжизненное. Мы также решили объехать его, но не получилось. Путь нам преградил широкий овраг с крутыми и не проходимыми для варгов склонами. И для нас осталась единственная дорога, по узкому проходу между склоном оврага и широкой сухой, канавой, окружающей орочье селение.
Рядом с последним, стоящим чуть в отдалении от всех остальных, шатром, возвышалась большая куча. Когда мы подъехали ближе, и я рассмотрела, из чего она сложена, то волосы на моей голове встали дыбом. Перед нами возвышался курган из орочьих тел. В нем вперемешку, чуть обернутые в ткани или просто так, лежали взрослые и дети, мужчины и женщины. А возле кучи на куске старой шкуры сидел старый, абсолютно седой шаман-орк. Его поза была безжизненной, и от нее веяло такой безнадегой, что я не удержалась и подъехала ближе.
— Простите, — спросила я шамана на его языке, — что здесь случилось?
Говорить у меня получалось с большим трудом.
Седой шаман вздрогнул, удивленно посмотрел на меня, пожевал беззубым ртом и нехотя ответил:
— Сарида… — Я невольно попятилась.
Сарида — аналог нашей человеческой чумы. Она не щадит никого, страшное, как я подозреваю, вирусное заболевание. Против него бессильна магия и травы, из десяти заболевших восемь умирает, но выжившие приобретают иммунитет на всю жизнь. Прививки тут не практикуются, поэтому надо держаться от мест, где свирепствует сарида, как можно дальше.
— Мы можем чем-то помочь? — вылез главный помогальщик — Одрик.
— Одрик, мы ничем не можем им помочь… Поехали отсюда, здесь опасно.
Но упрямый белый маг не желал двигаться с места. Он смотрел на убитого горем старого шамана и не двигался. К моему удивлению орк еще раз, уже внимательно, осмотрел нашу группу и нехотя сказал:
— Их нужно сжечь… у меня больше нет сил… все ушло на очистку степи.
Теперь понятно, почему бушевал пожар, и почему орочья молодежь от нас отстала. Они знали, что в соседний род пришла болезнь. А орки считают, что сариду разносят мелкие, кусачие насекомые, водящиеся в сухой траве, может это и правда. Поэтому когда в селение пришла беда, первое, что сделал шаман — выжег степь, чтобы предотвратить распространение заболевания.
— Да, да… мы поможем. Кани, сожги все это. Я тебе помогу.
Торкана с Одриком быстро слезли с варга и огненная ведьма стала быстро плести сеть из красных, как огонь нитей магии. Одрик тоже делал что-то такое непонятное. Вот Торкана закончила плетение и ловко накинула его на кучу из мертвых тел. Обошла его по кругу проверяя, как лежит. И вот уже скорбный курган запылал, и в небо поднялся черный, жирный столб пламени. Одрик тоже обежал пылающий костер и добавил чего-то от себя. Пламя поменяло цвет на фиолетовый с красными всполохами и жар стал просто нестерпимым. Мы все дружно отошли от тризного костра подальше.
Страый орг сгорбился и, не прощаясь и не благодаря, медленно пошел в опустевшее селение. А мы поехали дальше.
Поздним вечером мы наконец-то выехали из выгоревшей степи и на ночлег остановились в низинке у веселого ручейка. Мара опять притащила на ужин кролика, и в этот раз с перцем в каше было все в полном порядке.
Следующие два дня были похожи друг на друга как две капли воды. Пустая, степь, простор и ветер. После полудня следующего дня мы подъехали к цели нашего путешествия. На не большом кургане стояла очередная статуя толстой, скорее всего беременной женщины, с большими грудями и огромным животом. Головы у статуи не было вовсе, она лежала в стороне, расколотая на множество частей.
Компас уверенно показывал на землю у ног статуи. Мы расположились лагерем у подножия холма, а Одрик, вооружившись не большой лопаткой, пошел наверх. И стал копать твердую, каменистую почву. Я сначала наблюдала за его попытками сломать лопату, потом посоветовала одеть перчатки, чтобы сберечь не привычные к тяжелому труду магические ладони. А потом, когда поняла, что это надолго, оставила рядом с бывшим женишком Торкану, и пошла готовить ужин и заниматься хозяйством. Уж Кани за Одриком как-нибудь да присмотрит.