Белый маг управился как раз к ужину. Он извлек из земли как раз такой же кусочек, как и тот, что он привез из Халифата, только тот кусок был медным, а этот сделан из мягкого, позеленевшего олова. Кусок чуть погнулся и сильно пострадал от лопаты, но Одрик все равно доволен и горд.
Гаарх смотрел на кусок с интересом, но в руки брать категорически отказался. Он очень внимательно проследил, как мы его упаковываем в сухую, выдолбленную тыкву, заливаем ее водой и плотно закрываем пробкой.
Утром Гарик торжественно провозгласил, что ехать обратно к порталу ему скучно и не интересно, поэтому он разрешает Маре перенести нас всех к порталу. Это его утверждение всех сильно удивило, особенно Мару. Не будь тут Демона пыли, она бы скорее всего начала ныть и стонать, что она, дескать, еще маленькая и недокормленная, но сейчас возражать не посмела.
Мы все сели на варгов, Гарик остался стоять и руководить действиями Мары. Вокруг нас закрутилось черный туман, два удара сердца и мы уже стоим рядом с выложенным на земле каменным кругом, ровно в том месте, где мы вышли в орочьи степи.
— Спасибо вам молодежь за прогулку. Давненько я так не развлекался. — Легкий наклон головы и Хозяин природного портала растаял в пыли своих бесконечных коридоров.
К обеду мы были уже в усадьбе, и я выслушала от ассы Зиты все, что она думает о моей отлучке. Чувствую, что спать в ближайшие дни мне не придется вовсе…
Поздним утром, если не сказать в обед, на кухне усадьбы в урочище Жлюц сидели и распивали травяной взвар два гнома.
— Галлин.
— Че?
— Ты что-нибудь слышишь?
— Нет. А что?
Гнома еще прислушалась и тяжело вздохнула.
— Вот и я ничего не слышу. Уже три дня в доме стоит подозрительная тишина.
Ее брат удивленно уставился на сестру.
— Галла, не притворяйся. Я только что прекрасно видел, что ты все слышишь. Я попросил у тебя еще один пирожок. И ты мне тут же заявила, что неча попрошайничать. Ты все прекрасно слышишь.
— Да не… я ж не о том…
— Тогда об чем?
Гнома опять к чему-то прислушалась.
— Галлин, ты не находишь, что наверху слишком тихо.
Гном тоже прислушался, стянул со стола еще один пирожок и блаженно заявил:
— Хорошо. Тихо.
Его сестра зло схватила блюдо с еще теплыми пирожками и отодвинула их на другой конец стола.
— Подозрительно все это… С тех пор как в доме появился этот учитель я с трудом узнаю нашу Нельси. В моих кастрюлях перестали появляться лягушки, на меня больше никто с криком и воплями не выскакивает из-за угла коридора, и я больше на натыкаюсь на разбросанные, где ни попадя, грязные вещи. И еще эта тишина в доме…
— Галла, если ты тоскуешь по лягушкам, то я так и быть их тебе наловлю. Но бегать по коридору и орать я не буду.
— Ой, братик, брось… Лучше скушай еще один пирожок, — и вдруг подобревшая гнома пододвинула к гному убранную ранее тарелку с пирожками. — Галин, а ты заметил, что Нельси уже два дня выходит к обеду и ужину вовремя и чисто умытая.
— Нет. А что в этом плохого? Зато обед и ужин теперь всегда вовремя, а не когда придется.
И обрадованный гном усердно продолжил уничтожение пирожков.
— Галлин, я вот думаю, что он ее бьет… Он, наверное, ее порет.
— Порет? Как меня отец в кузне? — Гном от удивления чуть не подавился пирожком.
— Да.
— Но, Галла, ты же сама говорила, что нашей девочке нужна твердая рука…
— И что? Только не говори мне, что я мечтала увидеть как наша девочка повинуется кому-либо пред страхом наказания. В конце концов, она просто маленькая девочка, и если забыть про ее шалости, то очень и очень добрая…
— Шалости? А ты помнишь как она намазала мылом лестницу в подвал? А кто мне добавил в мазь сока раска? Я до сих пор его из бороды вычесываю!!!
— Галлин! Прекрати! Это просто детские шалости. Вспомни, мы с тобой и не так шалили…. Помнишь гварричча привязанного за вьюшку в дымоходе кузни? — и гномы дружно засмеялись в кулачки, вспоминая собственные шалости.
— Гала, ты действительно считаешь, что этот… вспомнил! Антонин, запугивает или бьет Нельси?
— Да. Я не сомневаюсь, что только угрозы и побои могут принести ТАКИЕ результаты за столь короткое время.