— Вот видишь! — воскликнул Иламан. — Я же говорил тебе, что неспроста…
— Да, ты прав, Иламан-аррык. Говорит, что мне надо послезавтра выехать на районное соревнование трактористов… вместо Сахита. Ай как нехорошо!
— Ну, раз они там, наверху, решили, так, еген…
— Все равно нехорошо! И Сахит обидится, и…
— Сахит не ребенок, еген, тоже понимает, что такое «верх» и «низ». А если сам не поймет, то мы ему разъясним. Поезжай, если о тебе так заботятся. Лет восемь назад, я помню, о нашем Сарыеве так беспокоились г— и что же ты думаешь? Первый приз получил — радиолу! Это всегда так: если заботятся слишком, значит, первое место обеспечено…
— Да кто же это может знать?
— Э-э, дорогой еген, наверху все знают! В конце концов, это не наша забота. Твое дело сесть на трактор и…
— Нет, — не выдержала Бостан-еген, входя из соседней комнаты. — Нет, Ягмур, тебе нельзя ехать, ты уж мне поверь… Ну никак нельзя, не слушай ты этих своих друзей, ради бога, они тебя заведут… Они для того и телефон этот проклятый поставили, не верю я им!
— С чего это ты, жена?! — удивленно вскинул брови Ягмур и будто только сейчас увидел ее расстроенное лицо. — Ты что-то сама на себя не похожа… что случилось-то, почему это друзьям своим нельзя верить?!
— Потому… Нечисто все это, потому и говорю. Нечестно. Сам рассказывал, что Сахит с весны еще готовился, ждал… подумай, что о нас люди-то скажут? И так уж…
— Что?
— Да ничего. Прошу тебя, откажись, ради аллаха.
— Ну вот, уже и жена против… — растерянно улыбнулся Ягмур, он явно не знал, что делать. — Ничего не понимаю. В конце концов, я бы и на соревнованиях не подвел…
— А Сахит?! — настаивала жена.
— Да, с Сахитом, конечно, нехорошо… Нет, не надо бы мне ехать, правильно Бостан говорит.
— Как же ты не поедешь, когда тебя утвердили уже? — проговорил недовольно Иламан-аррык. — Ты что, парень?!
— Да так, не поеду, и все. Это Ахмед-джан, наверное… ну, все равно. Нет, нехорошо это… Но люди-то здесь при чем, Бостан?
— А при том! — прорвало жену. — Ты еще не знаешь, что о нас говорят? Такое рассказывают… такое, что и во сне дурном не приснится!..
Дверь вдруг резко распахнулась, и на пороге возникла злая, растрепанная вся Дурдяне.
— Ты что это засиделся тут? — не поздоровавшись даже с хозяином, крикнула она мужу. — А ну, пошли домой, хватит рассиживаться. Нашел где сидеть!..
— Ты это что, жена? Какая тебя муха укусила?!
— Муха кусает тех, кто сидит в доме с мухами. Уж пора бы различать дома, в которых ты можешь появляться, а в каких нет! А сам не можешь, так тебе другие подскажут!..
— Я что-то тоже ничего не понимаю, Ягмур-еген… Что с ними случилось сегодня?
— Не знаю, Иламан. Ну ладно, завтра разберемся.
— Мы еще сегодня с тобой разберемся… — угрожающе сказала Дурдяне. — Живо давай, дома дела ждут, а он тут… Тоже мне, нашел где сидеть!
Горячая жена у Иламана, всю жизнь им вертела как хотела, справилась и сейчас. Бригадир уныло кивнул товарищу и пошел вслед за ней…
— Вы сегодня и вправду как осенние мухи… — сказал Ягмур. — Ну-ка, выкладывай, что там такое у вас произошло?..
Потом Ягмур долго звонил Атаеву, но на работе его уже не застал. Домашнего его номера он не знал — так вышло, что не удосужился спросить. А жаль.
13
Утром Ягмур-егена, привычно поспешавшего к родному Попушгуму, встретил по дороге колхозный мираб Джумагельды-ага — катил навстречу на мотоцикле с коляской, еще нежаркий ветерок овевал его редкую черную бороду.
— Подожди, еген, на минутку! — крикнул он и вырулил на обочину, заглушил мотор. — Дело есть к тебе, сынок. Там тебя Медет-ага ищет, велел, чтобы ты в правление сейчас зашел. Вчера председателю позвонили, чтобы ты готовился ехать на соревнование…
— Знаю, — кивнул Ягмур, нахмурился. — Никуда я не поеду, ага, нечего мне там делать. Пусть Сахит едет, он достойнее меня.
— Да мы уже слышали, что ты отказываешься… Ну, дело хозяйское, мелкую рыбешку тебе теперь не пристало ловить.
— Какую рыбешку? — не понял Ягмур. — О чем ты говоришь?
— О том же, о чем все говорят… Ну, ладно, у меня к тебе другой вопрос.
— Нет, ты скажи мне сначала, что хотел сказать… Какую такую рыбешку, что за тайны такие пошли вокруг меня?
— Не приставай ко мне с этим, еген, я не больше твоего знаю. Поговори с Медетом-ага, может, он что-нибудь новое тебе скажет. У меня к тебе другое. Понимаешь, баню я себе решил строить.
— Баню?! А какое я к баням имею отношение?
— Самое прямое, дорогой еген! Вот уже полтора года, как заплатил я в колхозную кассу деньги за пять тысяч жженого кирпича. Заплатить-то заплатил, а кирпича нету. Сверху, понимаешь, не дают…
— Ну и что?
— Ты, Ягмур-джан, человек сейчас всем известный, сверху поддержку имеешь… может, окажешь мне в этом помощь?
— Джумагельды-ага, ну сам посуди, кто я такой?! Тракторист, дехканин простой… Кто тебе сказал, что я все могу?
— Ну, как… весь Гуджук говорит. Говорят, что… Кто его знает, может, даже и председателем изберут. Ты ведь свой парень, что тут особенного.
— Председателем?! — опешил Ягмур. Только этого ему еще не хватало после всех этих костюмов и отрезов. Да они что, с ума все посходили, подумал он. Откашлявшись, он с трудом сказал: — Вот что, Джумагельды-ага, в тот день, когда меня выберут председателем, я тебе не то что пять, а все десять тысяч выложу кирпичей этих… А пока обходись кумганом. Но я тебя заранее, от всей, понимаешь, души предупреждаю, что с этим своим кумганом ты до самой смерти не расстанешься…
И повернулся, пошел в сторону правления.
— Ну вот, и этот таков же… — довольно громко и с раздражением, чтобы Ягмур услышал, пробормотал мираб. — Стоит чуть только подняться им, как…
И зло даванул на рычаг кикстартера. Мотоцикл взревел, круто завернул и понес его в открытое поле.
Заместителя Ягмур-еген застал в кабинете, тот уже собирался куда-то уходить…
— А-а, Ягмур-еген!.. Проходи, садись. Ты слышал об указании сверху направить тебя на это…
— Слышал, Медет-ага, но я отказываюсь, пусть едет тот, кто должен был ехать, Сахит.
— Да, мне о твоем отказе уже сказали… Только, боюсь, это такой вопрос, который сам я вряд ли решу. Начальство настаивает, верхи. И поэтому, так сказать…
Ягмур окончательно разозлился и уже не скрывал этого:
— Ну, а если бы Ягмур умер? Или заболел? Что бы тогда твои верхи делали?!
Опытный Медет-ага только поглядывал на него мудрыми своими глазами, ждал, когда собеседник сорвет досаду. И, дождавшись, не торопясь заговорил:
— Во-первых, еген, не то что скоропостижно, а и медленно никогда, так сказать, не умирай, зачем?.. Во-вторых, верхи не мои, а, так сказать, твои…
— А что в-третьих?
— В-третьих?
— Да, в этих самых третьих?
— А в-третьих, — он показал на дверь, — закрой-ка вой ту дверь. Закрыл? Садись теперь. Я тебя уважаю, Ягмур-еген, ты парень хороший, наш, — начал немного погодя заместитель. Ему, видно было, не очень хотелось вести весь этот разговор. — Но… Понимаешь, еген, слухи всякие ходят по селу. И не понять, откуда они идут, с чьих слов. Такие слухи, что… Понимаешь, когда распространяют хорошие слова, но не сказанные человеком, это еще хуже, чем сказанные плохие слова распространяют…
Так ничего и не поняв из этого, Ягмур нетерпеливо и требовательно сказал:
— Ты вот что, Медет-ага, давай напрямую говори, что петляешь, как вода по арыкам.
— Для того, так сказать, и начал я этот разговор. — Медет-ага нервно потер руки и вдруг остро, коротко глянул на него. — Все говорят, будто ты если не в эти, так в следующие выборы обязательно сядешь на место Арапа-ага… с помощью друзей своих. Подожди, — остановил он его, — дай мне договорить… Я, конечно, не верю в это, но все говорят, будто ты это сам утверждал. И вот если старик наш узнает про это…