Некоторое время они молчали, да и что тут было сказать. Капитан Дайр украдкой потёрла глаза, а потом сказала:
– Тут у квартала оружейников есть неплохой трактир. Коли ты никуда не торопишься, давай я угощу тебя элем.
– Хм, эль это хорошо. Но я не привык, чтоб меня угощала женщина, – он чуть улыбнулся ей, пытаясь развеять напряжение.
Иргейл снова не ответила на его улыбку, но её взгляд чуть потеплел.
– Считай это приглашением не женщины, а кого-то, кто рад будет назвать тебя своим другом.
Трактир был более чистым и обустроенным, чем большинство тех, где доводилось бывать Линдару. Пол был не то навощён, не то покрыт лаком, и тщательно вымыт. Мебель была добротная, сделанная на совесть, так, что садясь на деревянный стул, можно было не беспокоиться о занозах на заднице или то и дело выпадающей ножке. Столы были накрыты чистыми цветными скатертями. Расцветка, видимо, была выбрана из соображений, что на цветном полотне были не так заметны пятна. А при входе, рядом с вешалкой для одежды, даже располагалась парочка умывальников. Оборотня приятно удивило, что умывальники не были заплёваны посетителями, а крючки для одежды ещё никто не успел обломать.
В это время дня посетителей было немного. Короткие занавески на окнах – в тон скатертей – были раздвинуты, впуская дневной свет. Как раз к одному из столов у окна и провела Линдара Иргейл. Оборотень не удержался и присмотрелся к занавескам и скатерти. Если о них кто-то и пытался вытирать руки или спьяну в них высмаркиваться, следы этих действ, обычных для большинства трактиров, были незаметны. Не то слухи были правы, и энферийцы действительно были народом куда как более цивилизованным, чем многие, не то трактир был не из простых.
– У вас так везде? – спросил он, садясь напротив женщины.
– В смысле?
– Ну, я во многих трактирах бывал, но тут…
– У нас бывают заведения победнее, и подороже. Тут солдат вполне может позволить себе обед.
Линдар присвистнул, представив себе места «подороже», и покосился на свои ношенные сапоги, выглядевшие намного хуже, чем обстановка вокруг. Но посетители, сидевшие через несколько столов от них, были одеты без каких-либо изысков. Уж аристократов и зажиточных купцов он бы отличил от ремесленников. Стало быть, заведение и правда было «средней руки»… по энферийским меркам.
– Если что, я не голоден, – на всякий случай предупредил он. – Жрицы встретили нас на славу.
– Ещё бы, – хмыкнула Иргейл. – Почти пять лет ждали…
Линдар подождал, пока она подзовёт подавальщицу и сделает заказ. Через некоторое время улыбчивая девушка, с интересом, но без особого удивления, поглядывающая на оборотня, принесла им кувшин эля, ароматные гренки, обжаренные в масле с травами, и твёрдый солёный сыр. Иргейл сама разлила эль по глиняным кружкам и подняла свою для тоста.
– За восстание Айриаса! – горячо проговорила она. – И за ваше прибытие.
Линдар кивнул, чокнулся с воительницей и отхлебнул прохладный напиток. Эль, конечно, был не дварфийский, но тоже вполне недурной. По крайней мере, он не напоминал то пойло, которое частенько доводилось пить оборотню в компании других наёмников, и которое любовно именовалось ими «собачьей мочой». В некоторых трактирах подавалось то, что Линдар бы назвал «кошачьей», в силу большей вонючести, но в названиях почему-то прижилась именно собачья. Может, потому, что некоторые трактирщики на самом деле подливали её в кувшины? Об этом лучше было не задумываться.
– Я пока не очень понимаю знаменательность прибытия парочки странников, – осторожно начал оборотень, отставляя кружку, – но за гостеприимство спасибо.
– Верховная Жрица расскажет. У неё это куда как лучше получится, чем у меня.
– Но хотя бы то, что произошло в этом городке… в Твайне… не секрет? А то мы, похоже, совершили тактическое отступление на самом интересном месте, – он усмехнулся.
– Мне в этой миссии участвовать не позволили, – с некоторой грустью ответила Иргейл, прихлёбывая эль. – По личным причинам. Может, и правильно оно… Генерал Брейон отобрал другие отряды для освобождения Твайна.
– Освобождения?
– Да. Нам удалось освободить несколько городов из власти жрецов и установить там свои порядки. Но Единый Орден не отдаёт свои территории просто так. Это лишь вопрос времени. Впрочем, возможно, что Твайн их и не будет интересовать настолько.
– О чём ты говоришь? Я правильно понимаю, что Твайн теперь – на территории Айриаса? И как проведены границы?
– Нет, неправильно, – Иргейл нахмурилась, видимо, думая, как бы ему всё это объяснить. – Айриас – как бы это сказать… Зачарованная территория. У этого Места своя воля. Его невозможно найти, пока оно само того не пожелает. Даже жрецы с благословения их проклятой Богини не нашли нас. Физически сюда не добраться, только порталом.
– Разве жрецы никогда не брали пленных? Не пытались воспользоваться теми же порталами?
Иргейл поджала губы, видимо, не желая раскрывать тайны странной магии, стоявшей на страже стольких жизней.
– Я могу сказать только, что местоположение Айриаса невозможно узнать под пытками. Жрицы говорят, воля Храма защищает его даже в отдельно-взятом разуме.
Линдар удивлённо хмыкнул, но задавать вопросы на тему, бывшую, по всей видимости, запретной, не стал. Раз жрецы Единого Ордена до сих пор не нашли Айриас и не разгромили восстание – это уже о многом говорило.
– Храм Луны когда-то обнаружила Верховная Жрица, – сказала Иргейл. – Леди Амила Лунносветная создала свой Орден не из тщеславия. С ней сама Энферия говорила, и возложила на неё священные Задачи воскрешения древних устоев. Ну и наши жрицы… Магия, которой обучила их Лунносветная… Об этом никто из нас не слышал прежде. Эта Ветвь Знания, как нам объясняли, долгое время считалась утерянной. Так вот, даже не маги наши, а жрицы могут противостоять жрецам Единого Ордена.
– Как Лайера в том поединке в переулке… – задумчиво добавил Линдар, вспоминая, как схлестнулись невидимые силы.
Он вспоминал, что ему говорили о менталитете энферийцев. Эти люди придавали огромное значение легендам и пророчествам, и даже простым суевериям – возможно, потому, что в их стране многое сбывалось.
– Жрецы, эти дети скверны – выходцы из народа, – ожесточённо проговорила вдруг Иргейл и сплюнула в сторону. – Они рождаются обычными людьми. Посвящение меняет их, так говорят. Оно лишает их милосердия и вообще тех качеств, которые делают всех нас живыми. Какой человек станет не только пытать пленных, но ещё и отгонять от них смерть? Магией… – её голос дрогнул. – Не часами, а целыми днями не позволять умереть… когда твоё тело жить уже не способно… Мы все предпочитаем сдохнуть в бою, чем попасть к жрецам.
Днями?! Линдар вспоминал позорные столбы и страшные увечья тех, кто висел на них. Людям было свойственно не только милосердие, уж это он знал. Но с такой жестокость он ещё не сталкивался. При одной мысли о магии, способной продлять несовместимое с жизнью существование, у него, казалось, похолодели кости.
– За что были казнены те люди?
– За неповиновение. За то, что их магический дар не принадлежал Богине… Генерал Брейон… он своих не бросает, – тихо с чувством добавила капитан Дайр. – Но мы не успели… А я до последнего думала, что мой Джаральт просто не успел вернуться… Он маг, в другом отряде… был…
Она замолчала и уставилась в свою кружку. Линдар не настаивал на разговоре, только подлил ей ещё эля. Через некоторое время она упрямо встряхнула головой, выныривая из своих мыслей, и пустилась в рассказ о том, как повстанцы Айриаса отбивали Твайн. О генерале Райдане Брейоне, предводителе восстания, Иргейл отзывалась с безграничным уважением, но явно сердилась на то, что ей не позволили освобождать… или захватывать город, рядом с которым был казнён её супруг. Глядя на ожесточённую женщину, Линдар счёл это решение генерала мудрым. Едва ли она сама вспомнила бы о милосердии, оказавшись там.
Когда с небольшой трапезой было покончено, Иргейл расплатилась с трактирщиком и предложила проводить оборотня до квартала оружейников. С гордостью она рассказывала о мастерстве ремесленников, но только оказавшись в квартале, Линдар понял, насколько права была воительница. Нигде за всё время своих путешествий оборотень не видел подобного. Творения энферийцев поражали воображение. Война поистине возвысила производство оружия и доспехов в ранг искусства даже у людей. Что уж было говорить о дварфах, непревзойдённых мастерах работы с металлами! Предусматривались малейшие мелочи, от облегчения общего веса до изумительнейшей красоты исполнения.