Наконец, Ника смогла затихнуть:
– Чувствую себя ужасно.
– Осталось немного. Даждьбог прямо за следующим поворотом.
Она должна была обрадоваться этому, но почему-то ощутила тоску. Всё заканчивалось: погоня, безумие, день, а вместе с ними – чудеса этого дня, в который всё неожиданно обретало значение.
Вставать и идти не хотелось, но Ника пересилила себя.
– Давай, превращайся обратно. Человеком я тебя не донесу.
– Тут правда недалеко, я дойду.
Они пошли медленно. Ника видела, что Соловей держался из последних сил, но когда хотела предложить помощь – он так зыркнул, что Ника прикусила язык. Только всю дорогу косилась на него, готовая в любой момент подставить плечо.
В заботах о Соловье она не сразу поняла, что больше не обращает внимания на взгляды прохожих. Ника не знала – по-прежнему ли через них смотрит Марена, или люди глазеют просто из-за её вида: сидение на земле не прошло даром, Ника выглядела очень потрёпанной. Но в кои-то веки ей было всё равно, что думают другие.
– Нам сюда, – остановился Соловей почти сразу за поворотом.
Ника думала, что ничему уже не удивится, но оказалось, у мира заготовлено для неё ещё немало сюрпризов. Этот выглядел как табличка «Солярий» рядом с белой дверью из пластика.
– Солярий? – прочитала она вслух, но менее странно вывеска выглядеть от этого не стала. – Серьёзно?
– Ну, он же бог солнца, – Соловей пожал плечами, однако Ника заметила: на его лице на мгновение тоже промелькнуло недоумение.
Переступив порог, они оказались в типичном для салона красоты холле – Ника провела в таких немало времени в ожидании мамы. Внутри было светло, напротив входа стояла стойка администратора, чуть поодаль расположились уютный диванчик и столик с женскими журналами. Женщина за стойкой при виде них вскинула брови, и явно собиралась сказать что-то в духе: «Вы ошиблись», – как вдруг обратила взгляд на Соловья.
– Ты?! – воскликнула она. – Что ж с тобой приключилось!
– Неудачно упал, – откликнулся тот, но она не слушала: выпорхнула навстречу, подхватила Соловья за локоть и, игнорируя возращения, оттащила на один из белых диванчиков.
Ника осталась стоять посреди холла, не зная, куда себя деть.
– «Упал!» – фыркнула женщина. – Друзьям такие сказки рассказывай. – Да ты же почти без сил! Так, сиди тут, сейчас я достану тебе горячего чая…
– Ника, познакомься с Мокошью, богиней плодородия и всего подобного, – не обращая на неё внимания, повернулся Соловей к Нике. – А это – Ника. Она помогла мне доставить ключ.
– Ключ? Какой ещё… – тут женщина вскочила, всплеснула руками. – Ты что ж это, маленькую девочку заставил с собой от воронов бегать?! Совсем с дуба рухнул?! Ох, девочка, ты-то сама как, цела?
Теперь вихрь заботы закрутился уже вокруг самой Ники. Та не заметила, как оказалась на диване рядом с Соловьём, а в её руки сунули кружку горячего чая – судя по запаху, травяного. Ника осторожно глотнула, варево разлилось по её телу блаженным теплом, а сама она откинулась на спинку диванчика и уже начала прикрывать глаза…
– Осторожно, уронишь! – Соловей подхватил кружку, едва не вывалившуюся у неё из рук. – Мокошь, кончай суетиться! Где Даждьбог, мне нужно отдать ему этот треклятый ключ, чтобы всё наконец-то закончилось!
– А ну не ругайся, когда рядом девушки! – осадила его богиня. – А Даждьбога я сейчас позову. Странно ещё, что он на твои крики не…
– Да спустился я, спустился, – раздалось со стороны уводящего к кабинетам коридора.
Ника повернула голову, и увидела мужчину, который выглядел именно так, как должен выглядеть славянский бог солнца. Он будто сошёл со страниц книги сказок: светловолосый, могучий, в белой рубахе; грудь – колесом, плечи – вразлёт. Выражение лица было серьёзным, но не суровым, голубые глаза смотрели мягко и с добротой. Из образа, который Ника выстроила у себя в голове, выбивались лишь две вещи: современная одежда да борода, которая у Даждьбога оказалась пускай и светлой, как воображала Ника, но короткой.
– Вижу, нелегко вам пришлось? – проговорил Даждьбог глубоким, мощным голосом. – Уж простите, что не помог: не положено. Соловей-то знает, а ты, наверное, не раз меня за безучастность недобрым словом поминала – да только не могу я в борьбу зимы с летом в межсезонье вмешиваться. Это вон, его задача.
Даждьбог говорил, а Ника с удивлением думала: нет, за весь сегодняшний день она ни разу мысленно не просила помощи у богов. Поначалу, наверное, потому что не верила, а потом… она не знала, почему. Может, из-за того, что взяла на себя ответственность?
– Ну-ка, у кого из вас ключ?