– Чёрт, – проговорила Ника за мгновение до того, как сзади раздалось хлопанье тяжёлых, огромных крыльев.
Она резво обернулась, и всё равно не успела. Перед глазами промелькнула чёрная, неестественная дымка, формой действительно напоминающая какую-то птицу. А потом эта тьма накатила на Нику волной.
Всё было, как и говорил Соловей. Сердце будто пронзило ледяной иглой, и холод от груди начал двигаться во все стороны. Зубы застучали, спина покрылась мурашками. Но хуже всего было не это, а резко ускорившееся сердцебиение – это тело опередило разум, который ещё не успел осознать…
Страх. Соловей назвал его самым холодным чувством, и теперь Ника в этом убедилась. В мыслях один за другим стали мелькать самые пугающие кошмары. Вот её вызывают на уроке к доске, а она может только беспомощно мямлить. Вот кто-то ставит её подножку в школьном коридоре, и она падает на глазах у всех – и одноклассники смеются, смеются, смеются…
Каждый следующий образ становился страшнее. Ника вдруг вернулась на школьное крыльцо. Она сидела на земле, над ней возвышалась Анька, а за пазухой не было никакого Соловья. «Никто тебя не спасёт», – подумала Ника и зажмурилась, совсем как в действительности. Но это не помогло: за смеженными веками развернулся очередной кошмар.
Мама заболела. Она лежала в кровати, и лицо у неё было даже не белое – серое, ненормальное. Глаза казались тусклыми, они смотрели будто не на Нику, а сквозь неё. Мама тяжело дышала через рот, и её губы от этого совсем потрескались. С каждым выдохом из груди вырывался хрип, а у Ники замирало сердце. Она помнила, что это – пневмония. Два года назад от неё же умерла бабушка, а теперь…
– Нет, – Ника замотала головой, отступила от кровати. – Неправда!
Голос эхом отдался в ушах, и сжавшие её сердце тиски немного разжались: родительская спальня была совсем небольшая, эха там отродясь не было. То, что видела Ника, не могло происходить в действительности, не могло! Она ликующе улыбнулась, предчувствуя свою победу, а потом картинка перед глазами мигнула и несуществующая комната погрузилась во мглу.
– Эй! – Ника услышала шёпот откуда-то справа. – Ника, вставай!
Она с удивлением обнаружила, что закрыла глаза. Веки слипались, будто спросонья, верхние и нижние ресницы никак не хотели разлепляться. Ника с силой потёрла лицо, чувствуя, как снимает ладонями сон. Стало легче, и она смогла наконец-то моргнуть.
Потом моргнула ещё, и ещё – глаза никак не хотели привыкать к яркому солнцу. А когда привыкли, оказалось, что Ника находится в школе: почти лежит на задней парте прямо посреди урока, а Ира тычет её пальцем в плечо и пытается разбудить.
– Ну ты даёшь! – прошептала подруга со смесью ужаса и восхищения.
Ника сама себе поражалась. Она сообразила, что умудрилась уснуть на математике – матеша такого не прощала. Если бы увидела, то всё, сразу к завучу и звонить маме. А мама бы Нике все уши поотрывала!
От одной мысли об этом волосы на затылке встали дыбом. Ощущение это о чём-то напомнило Нике – она нахмурилась, пытаясь уцепить мысль за хвост. В голове вертелась какая-то фраза о страхе, но Ника никак не могла воспроизвести её в памяти – сколько ни напрягалась, ни поджимала губы, ни тёрла виски. Пришлось смириться, махнуть рукой. Мама в таких случаях говорила, что важное вернётся само, а остальное усилий не стоит.
Прозвенел звонок. Ника спешно записала домашнее задание, побросала вещи в рюкзак и вышла из класса. Очень хотелось умыться, так что она побрела в конец коридора. В туалете было пусто и холодно – кто-то умудрился открыть окно. Ника неуютно поёжилась, поражаясь, откуда взялся такой пронизывающий ветер посреди мая.
Горячей воды тоже не было. Она быстро плеснула холодной в лицо, и та мелкими иголками кольнула кожу. Неприятно, зато сработало: Ника только сейчас почувствовала себя проснувшейся. Хотя выглядела по-прежнему слегка помятой.
Ника перегнулась через раковину, чтобы поближе разглядеть отражение. Если подумать, всё было не так уж плохо: медные волосы не торчали во все стороны, кожа была чистая – подростковые прыщи каким-то чудом обошли её стороной. Ника улыбнулась самой себе, склонила голову набок, и осталась довольна увиденным. Подумать только, насколько симпатично может выглядеть рыжая девочка, если у неё нет веснушек!
Веснушек? Ника снова нахмурилась. Ей показалось странным, что она вспомнила о веснушках, ведь тех у неё отродясь не было! Хотя порой Ника представляла себя с ними – особенно когда сталкивалась с той девочкой из пятиклассников, которую вечно дразнили стишком про «рыжего конопатого».