Хотя, возможно, она и правда выглядит полной дурой – с этим своим преданным ожиданием – и нужно просто взять и уйти, чтобы потом не чувствовать себя чересчур наивной и униженной. Тем более на улице сейчас не жарко и даже не тепло, особенно, если не двигаться, а сидеть или стоять, как статуя.
Соня поёжилась, выгоняя из-под куртки уже пробравшийся туда зябкий холодок. Она ещё и перчатки не взяла, не предполагала, что могут понадобиться. И что лучше на свидания надевать свитер потолще, тоже не предполагала.
Видимо и правда, достаточно уже ждать и пора двинуть домой, признав, что Мэт над ней просто прикололся. Но как-то не особо верилось, что он способен на подобное.
Неужели так умело притворялся? А вдруг… вдруг с ним всё-таки что-то случилось? Плохое.
Нет, Соня не станет перебирать и называть все возможные ситуации. И без того сердце уже взволнованно трепещет, а где-то глубоко внутри рождается паника. Кажется, сейчас она просто свихнётся в метаниях между обидой и тревогой, если Мэт не появится, а она ничего не предпримет и не узнает.
Соня опять вынула из кармана телефон. В конце концов, должна же она удостовериться, что с Мэтом точно всё в порядке, но долгую бессмысленную песню гудков оборвал бесстрастный голос, сообщивший, что в данный момент абонент недоступен и можно оставить для него голосовое сообщение после сигнала.
Ничего говорить Соня не стала, сбросила соединение, чувствуя, как снежным комом разрастаются в душе беспокойство и сомнения. Её даже начинало тихонько потряхивать, но это скорее от холода, а не от волнения.
Ну всё, ещё пять минут ожидания, и она уходит. Похоже, её и правда развели, поэтому нет смысла торчать здесь дальше, чтобы окончательно не околеть от холода. Хотя на самом деле Соня на всякий случай добавила ещё минутку, шестую, давая Мэту последний шанс и надеясь до последней секунды.
И, конечно, зря.
Тогда она громко выдохнула, сглотнула образовавшийся в горле комок, шмыгнула начавшим подтекать носом и медленно двинулась в сторону остановки. Но успела сделать только несколько шагов, как её нагнало:
– Сонь!
Она не поверила. Да ладно! Это ей просто померещилось. Уж слишком хотелось, чтобы так и случилось, вот сознание и подшутило, выдав придуманное за реальное. К тому же Соня не настолько редкое имя, вполне могли окликать кого-то ещё. Поэтому она даже не стала останавливаться и оборачиваться, так и шла дальше. Но её опять нагнало, теперь уже более громкое и взывающее:
– Сонь! Подожди, Сонь!
Мэт проскочил вперёд, преградил дорогу, повторил просительно:
– Ну подожди, Сонь! – Заглянул в лицо и, прежде чем она успела хоть что-то сказать, неуверенно шевельнув застывшими губами, легко определил: – Замёрзла? – И, не дожидаясь подтверждения, потянулся к её ладоням, поймал, сжал: – Какие холодные.
Приподнял их, сложил вместе, обхватил своими, чуть наклонился, поднёс к самому лицу, задышал, пытаясь отогреть жарким дыханием, успевая ещё и говорить:
– Прости. Прости. Я, честно, не специально. Просто всё так неудачно совпало. Сначала родители задержали, потом, как назло, в пробку попал. Хотел позвонить, предупредить, а оказалось ещё и телефон где-то забыл. Надеюсь, что дома, а не потерял.
– У родителей? – уточнила Соня, не особо задумываясь над словами.
Она уже забыла про недавние сомнения, про нелепые предположения, обиду и тревогу, она даже почти не жалела, что пришлось так долго торчать здесь, мёрзнуть и ждать. А иначе не случилось бы того, что происходило сейчас – Мэт не отогревал бы её окоченевшие от холода пальцы, и она не ощущала бы не только ласковое тепло его ладоней и дыхания, но и лёгкие прикосновения губ, похожие на короткие невесомые поцелуи.
– Нет, у себя, – пояснил он. – Я уже года три отдельно живу. – Потом выпрямился, поинтересовался обеспокоенно: – Согрелась хоть немножко? – И опять не стал дожидаться ответа, предложил: – Пойдём куда-нибудь, кофе выпьем или чаю. Или, может, даже глинтвейн. Я тут недалеко кондитерскую видел. Идём?
Соня задумалась. Не слишком-то хотелось, чтобы он отпускал её ладони. Да ей уже не настолько и холодно – потому что рядом с ним у неё всегда полыхали щёки, и кровь словно закипала, разнося по телу миллионы восторженных искр.
– Идём, – повторил Мэт с настойчивым напором, и, хотя одну её руку отпустил, зато вторую сжал крепче, потянул за собой, а Соня не стала возражать и сопротивляться, послушно двинулась следом.
Кондитерская и правда располагалась совсем рядом: небольшая, но очень миленькая, наполненная приятными ароматами выпечки и уютным домашним теплом.