Эдди Медоуса бесцеремонно запихнули на боковое сиденье полицейской машины, а Гайд, взглянув на Филиппа, стоявшего на лестнице, спросил:
— С вами все в порядке, мистер Хольт? Как удачно получилось, сэр, что я вам позвонил. Но кто же звонил вам раньше и кого вы приняли за меня?
— Меня не было, и трубку сняла Рут. Она сказала, что вы посылаете за мной машину, чтобы я мог опознать Флетчера в полицейском участке Челси. Естественно, когда появился этот симпатяга, я решил, что он — один из ваших людей.
Гайд кивнул.
— Естественная ошибка, согласен. Они неплохо придумали с Челси. Флетчер завсегдатай тамошних питейных заведений. Мы несколько дней наблюдали за его любимыми притонами.
— А я видел карточки этих заведений в его бумажнике. Возможно, они рассчитывали сыграть на этом.
— Вполне возможно. Не заметили — не Флетчер поджидал внизу?
— Я не видел водителя, но полагаю, что это был именно он, — Филипп достал из кармана миниатюрную камеру. — Я сделал несколько снимков автомобиля, может быть они окажутся полезны. Номерные знаки должны получиться достаточно четко.
— Очень предусмотрительно с вашей стороны, хотя не уверен, что снимки нам пригодятся. Машина наверняка краденая — точно так же было, когда мы расследовали случай в Виндзоре. У людей типа Флетчера за всю жизнь не бывает даже одной пары настоящих номерных знаков. Но что же им понадобилось от вас на этот раз?
— Снова ключ. А поначалу я подумал, что им нужен чемодан.
Брови инспектора поднялись в вежливом вопросе. Филип с улыбкой подвел Гайда к чемодану, ослабил веревку и открыл крышку.
Они склонились над содержимым, и Гайд тихо присвистнул.
— Любопытно, — прокомментировал он, — очень любопытно…
— Как видите, — заметил Филипп, — это немецкие марки. Я не успел пересчитать, но их тут тысячи.
Наметанный глаз инспектора подтвердил правильность приблизительной оценки пачек с банкнотами. Зато удивленный взгляд сержанта Томпсона выражал одновременно сомнение и недоверие.
— В чем дело, сержант? Никогда не видели чемодана, набитого немецкими марками?
— Говоря по правде, сэр, никогда. Они настоящие?
— Полагаю, да, — кивнул Гайд.
Инспектор повернулся к Филиппу:
— Кто-то сделал вам рождественский подарок?
Тут последовало подробное описание случившегося. Пока Гайд слушал, Томпсон считал купюры.
— Интересно, — знал ли Лютер Харрис, что находится в чемодане? — задал риторический вопрос инспектор.
— Полагаю, знал, — откликнулся Филип, — но, вероятно, слишком боялся иметь с ним дело.
— Но тогда почему он поначалу согласился с просьбой Вильсона забрать его?
Филипп растерянно покачал головой.
— Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Может быть, он хотел получить свою долю, если дело выгорит. Сколько там, сержант?
— Я насчитал пятьдесят тысяч марок. Это примерно десять тысяч фунтов, не так ли?
— Побольше, — ответил Гайд. — Думаю, нам следует переговорить с Харрисом. Как вы считаете, сержант?
— Правильно, сэр. Я организую встречу.
— Я хотел бы попросить вас, мистер Хольт, заглянуть сегодня ко мне в Скотланд-ярд, скажем, часа в четыре.
— Хорошо, инспектор.
— Очень вам благодарен. А пока я прощаюсь с вами.
Кабинет Гайда в Скотланд-Ярде был чистым и строгим, точно соответствуя характеру хозяина. Дела были аккуратно сложены на большом письменном столе красного дерева, у телефона высилась горка тщательно заточенных карандашей, напоминая космические ракеты на боевом дежурстве, а рядом, под рукой, — стопка девственно чистой писчей бумаги. Единственным украшением была фотография семьи Гайда в зеленой кожаной рамочке.
В воздухе висел аромат крепкого трубочного табака. Человек, сидевший лицом к лицу с Гайдом и беспокойно ерзавший на стуле — а это был Лютер Харрис, — очевидно, уже какое-то время подвергался перекрестному допросу. Он почувствовал облегчение, увидев входящего в кабинет Филиппа, однако Гайд, молча указав посетителю на свободный стул, и не подумал прервать допрос.
— Вы не убедили меня в том, что рассказываете всю правду, мистер Харрис. Давайте повторим все с самого начала.
— Я вам рассказал, как было, инспектор, честное слово! Я никак не замешан в этом деле. То, что я знал Рекса и Энди, ни о чем не говорит! Мне принадлежит вполне респектабельный музыкальный магазин на Тоттенхэм-роад, мой хлеб — шлягеры для хит-парада…
— Когда капрал Вильсон дал вам эту квитанцию? — холодно спросил Гайд.