– Ивашка домой вернулся, да? К тяте с мамой?
– Так, да не так, – кот горько вздохнул, совсем по-человечески. – Вроде и родная то его деревня была, да не совсем. В другое время и в другом месте стояла. И с другой стороны они туда вышли. И приключилась им на беду страшная напасть в тех краях. Налетели на Русь-матушку вороги лютые. Птицы железные солнце застили, звери стальные землю истоптали да опоганили, камня на камне не оставили там, где прошли.
– Чародеево войско? – пискнул Михась.
– Оно, родимый. Чародеевы приспешники возжелали власть над всем миром захватить, всеми богатствами завладеть. А тех, кто не подчинился им или же отличался чем – того убивали без промедления. Жен, детей малых, стариков немощных в рабство угоняли, на муки горькие, на чужбину. Так и стрелок-Мизгирь, и Ивашка-ключ вместе с ним в плену том оказались, горе мыкали. И голод, и холод, и мор – все вытерпели.
– А отчего же Ивашка из плена того не сбежал, коли он ключ и ключник при нем? Им же все запоры подвластны!
– Мал он еще и был. И напуган. Вот и не совладал со своей силой. Да и не знал он ее толком, – пышные усы Мурыся поникли. Кот пригорюнился, вспоминая страшное. – Лишь когда смерть над ними нависла, да погибель в глаза заглянула – тогда только удалось. С перепугу. Сотворил Ивашка дверь. Вывел и стрелка, и других всех пленников…
– Спас?
– Нет. Не спас. – Мурысь снова покаянно вздохнул. – На Изнанку тот проход оказался.
– Наизнанку?! – Авдейка машинально вывернул карманы своих домотканных портков. Посыпался всякоразный сор: семена, сухие былки и бусины, крошки. Ярко блеснув, упал на траву осколок зеленого стекла. – Как так – наизнанку?!
– Так вот и есть, – кот усмехнулся. – Шиворот-навыворот. Все, что вокруг себя видишь: и река, и лес, и друзья-подружки, и штанцы твои – это явь. Реальное. А Изнанка – другая сторона, сокрытое.
Авдейка глянул себе под ноги, поежился. Представилось, как в холодной слякотной глубине тянутся белесые корни, пронизывают землю. Как узлами гнездятся клубни, шевелятся черви… Но черви и змеи – это тоже простое, понятное. А ведь были еще ночные шорохи и бабкины сказы, и запрет родителей ходить в баню в полночь. Лешаки и русалки на Ивана Купалу…
Мурысь будто прочитал его мысли, покачал головой:
– Нет, Авдеюшка. Вся нечисть лесная, все нежить и в сравнение не идет с теми чудищами, что на Изнанке. Там отголоски деяний людских. Все зло, что испокон веку творится. Вся боль. Никуда не девается, копится.
По коже прошел мороз. И яркий июльский день померк – в лицо повеяло затхлым и стылым.
– На Изнанке они чуть было не сгинули. Однако же я подсобил. На то и зовусь кот Баюн. И в конце концов очутились все мы в родной Ивашкиной деревне Каменке, в том мире, где он родился, среди семьи его потерянной и обретённой, с матерью-отцом и сестрёнкой Машуткой. Из этой деревни его гуси-лебеди когда-то к Бабе Яге унесли на крыльях могучих. А к чёрному чародею в башню, на войну великую и в Изнанку с чудищами уже я привёл, но в том не раскаиваюсь. Потому как дано Ивашке быть ключом от всех дверей, в иные миры ведущих, а Мизгирю-стрелку суждено быть его ключником, беречь и защищать от всех напастей, какие на пути им встретятся. Ну, а мне суждено подводить их к этим дверям и про то потом сказки складывать. Незримым и зримым спутником им быть, от нечисти ограждая. Вот как теперь, когда, вернувшись на краткий срок на войну великую, добыли они там себе оружие, о каком в Каменке и не ведал никто, кроме таких же бойцов, с войны пришедших. Потому как знали мы, все трое, что оружие это тихой Каменке, в веках затерянной, ох как пригодится. Знали. Чуяли.
Ребятня совсем притихла, замерев, забоялась. Баюн-Мурысь глянул искоса, усмехнулся в пышные усы:
– Сказке моей конца пока нет. А вы не робейте, воробьята малые, по домам летите. Есть кому вас от напастей защитить. Пока что… а там посмотрим, – глаза его недобро сверкнули жёлтым, и ребятня так и брызнула прочь, в деревню, по едва заметной тропинке.
* * *
…Мизгирь нёс мешок со «шмайссерами» и обоймами патронов, косился на вышагивавших рядом Ивашку и Мурыся и думал о том, что только ради Ивашки стоило попасть именно в эту Каменку, где были живы его мать с отцом и сестра, пятью годами старше него, которая к сроку их волшебного возвращения успела выйти замуж и обзавестись ребятишками-близнятами.