На скалах вообще-то много красивых женщин. И умных много. И необычных. И тех, за которыми на улице голова совершает непроизвольный поворот — до хруста в шее. Здесь вообще мужчин гораздо меньше, чем женщин — а уж более или менее симпатичных индивидов и тем паче. Меньше тут мальчиков до взрослого возраста доживает. И вот, казалось бы, чего проще? Забудь про дочку главы одного из местных домов, снизь планку — а не хочется…
Точнее, не совсем так. Я банально не могу. Все уже не те. Не такие, как она. Вроде как молодое тело и требует своего, но даже в бордель идти нет никакого желания. И вроде бы ничем я с Араэле ещё не связан, а изменять ей уже заранее не хочу. А гормоны бушуют — и, знаете ли, очень хочется поддаться инстинктам… Спасало лишь то, что я ещё в яслях привык терпеть — на Земле мне тоже редко перепадало.
Назад я возвращался уже после обеда. И на всякий случай свернул на рыночную площадь — посмотреть, что там и как. Прошёлся по рядам, посмотрел, чем торгуют и что может пригодиться. Следы пожарища на месте книжного магазина я увидел сразу же. Здание выгорело дотла — каменный остов стал чёрным, как постройки изначальных. Соседние дома тоже пострадали, но их хотя бы сразу тушили, не давая пламени закрепиться. А вот книжный магазин спасти не удалось. У меня в яслях говорили, что рукописи не горят… Более лживой крылатой фразы я ещё не слышал — ещё как горят! Полыхают так, что любо-дорого смотреть…
На пепелище никого не было. Оставалось лишь подойти и с горечью посмотреть на то, что осталось от книжной лавки. Стало жаль приветливого продавца. Всю жизнь, небось, на этот магазин положил… Тянул его даже в те годы, когда книги никому не были нужны. И вот — один пожар… Пожар…
Когда я думал о продавце, мой взгляд вдруг зацепился за странный цвет, который был неуместным в этом царстве сажи и пепла. Я, конечно, не великий сыщик из двадцать третьих яслей, которого звали Шерлоком Холмсом… Но, честное слово, тут не надо было иметь великую наблюдательность, чтобы понять, что фиолетовое на чёрном выглядит необычно. Подойдя ближе, я понял, что смотрю на покрытую сажей и пеплом скорлупку или кусочек кожуры… Подняв находку, я счистил сажу и грязь — так и есть, скорлупа. Я уже видел такую скорлупу. Вот точно видел. И даже помню, когда:
У дверей магазина стоял здоровый бугай, который медленно засовывал в рот какие-то орехи. Он раскусывал странную, фиолетового цвета кожуру, с наслаждением выплёвывал её на мостовую и размеренно пережёвывал мякоть. Внутри магазина продавец снова был не один. Склонившись над прилавком, он общался с человеком, по внешнему виду которого и не скажешь, чтобы ему вообще были интересны книги или карты. Одет мужчина был в длиннополый плащ и сапоги на каблуках, обитых металлическими пластинами. И опять двое респектабельных гратомо что-то внимательно изучали на витринах…
Больше ни разу я не видел, чтобы кто-то лопал такие орешки. Ни здесь, ни на других скалах. Тот неприятный бугай был единственным. И тем удивительнее было обнаружить фиолетовую кожуру на месте пожарища. Не обращая внимания на удивлённые взгляды редких прохожих, я присел на корточки и медленно просеял сажу сквозь пальцы. И почти сразу же наткнулся на новые улики — не менее фиолетовые, чем первая скорлупка. Когда я напряг память и вспомнил, как выглядел магазин до пожара, то понял, что, вероятно, бугай стоял совсем близко к дому. На углу проулка, ведущего на задний двор.
Внутри росло стойкое желание пойти в магазин конкурента и вывести его на чистую воду… Но, во-первых, улики были слабоваты, чтобы кого-то обвинять. В конце концов, фиолетовые орешки — это ещё никакое не доказательство. А, во-вторых, ещё неизвестно, что это за люди и как хорошо они вооружены. Может, они банально попробуют сбежать. А, может, попытаются сходу отправить меня на перерождение. И надо бы на всякий случай выложить всё ценное, чтобы другим не досталось.
К тому же, крайне невовремя вспомнился укоряющий взгляд Танга и его просьба не ходить по скалам в гордом одиночестве… Что я, кстати, сейчас и делал — гулял без охраны.
— Ну и чего ты там встал? Пожарищ не видел? — неприязненно буркнул из-за ограды соседнего дома какой-то пожилой мужчина. — А ну проваливай отсюда, а то стражу позову!..
Что примечательно, ограда располагалась с той самой стороны, где я нашёл скорлупки фиолетовых орехов. А ещё я не шумел и не кричал, но всё равно был замечен этим бдительным соседом. И, тем не менее, вот уверен — в ночь, когда загорелся книжный, этот дядя якобы ничего не видел и не слышал.