— У него мог внезапно помрачиться рассудок, — заметил Гарт. — Такое случается.
— «Самоубийство в психически неуравновешенном состоянии»! — с иронией процитировал сэр Джордж. — Та кой вердикт наверняка вынесут на дознании. — Внезапно он стукнул кулаком по столу. — Опровергнуть его невозможно, но это неправда! Харша убили. Я хочу найти того, кто это сделал, и позаботиться, чтобы он не вышел сухим из воды. И это не просто естественная реакция на убийство. Все куда глубже. Если Харш был убит, значит, кому-то понадобилось убрать его с дороги именно сейчас. Не полгода назад, когда харшит еще пребывал в нестабильном состоянии, не месяц назад, когда Харш надеялся, что преодолел нестабильность и сможет это доказать, А через несколько часов после того, как он получил это доказательство и собирался продемонстрировать его мне. Разве это подходящий момент для самоубийства? Нет! Кто-то очень стремился помешать транспортировке харшита.
— Не знаю, сэр, — с сомнением произнес майор Олбени. — Харш долгое время работал над своим веществом и был постоянно занят. А закончив работу, он мог почувствовать, что ему больше незачем жить. К тому же убийство ведь не помешает вам получить формулу?
Сэр Джордж снова взялся за карандаш.
— В том-то и дело, мой дорогой Гарт, что помешает. Потому что три года назад Михаэль Харш составил завещание, назначив Мадока своим единственным душеприказчиком и наследником. Ему нечего было оставить, кроме своих записей и результатов открытий и изобретений.
— Но Мадок, разумеется…
Сэр Джордж невесело засмеялся.
— Вы не знаете Мадока. Это псих, готовый идти на костер за свои убеждения. Если никто не отправит его туда, он сам соберет хворост и зажжет огонь в лучших традициях мученичества. Мадок — один из самых воинствующих пацифистов в Англии, если не во всем мире. Естественно, он не желает иметь ничего общего с военными действиями и занимается пищевыми концентратами только потому, что считает своим долгом подготовиться к послевоенному голоду на континенте. По-вашему, он согласиться передать формулу харшита?
— А по-вашему, нет?
— По-моему, он скорее увидит всех нас в аду.
Глава 4
Гарт Олбени вернулся в свой отель и позвонил мисс Софи Фелл. Ему ответило глубокое контральто:
— У телефона мисс Браун — компаньонка мисс Фелл.
Гарт помнил совсем другую компаньонку — ее фамилия была не Браун, А голос походил на щебетание. Голос же мисс Браун наводил на мысли о мраморном зале с гробом, венками и траурной музыкой. Не слишком весело для бедной тети Софи.
— Могу я поговорить с мисс Фелл?
— Она отдыхает. Ей что-нибудь передать?
— Если она не спит, возможно, вы соедините меня с аппаратом в ее комнате? Я ее племянник, Гарт Олбени, и хотел бы ее навестить.
Последовала явно неодобрительная пауза, которую сменили щелчок и голос тети Софи:
— Кто это?
— Гарт. Как поживаешь? У меня небольшой отпуск, и я хотел бы тебя повидать. Можешь принять меня?
— Ну конечно, мой дорогой мальчик! Когда именно?
— Отпуск короткий, так что чем скорее, тем лучше. Я бы мог приехать к обеду — или у вас принято ужинать?
— Мы называем это обедом, по он состоит только из супа и экономного блюда, вроде яичницы без яиц или фальшивой рыбы.
— Что значит фальшивой?
— Ну, кажется, это рис с подливой из анчоуса. Флоренс очень ловко выкручивается.
— Звучит восхитительно. Я привезу бекон, и вы сможете попользоваться моим мясным рационом. Пока, тетя Софи.
В Борне не было железнодорожной станции. Приходилось идти пешком от Перрис-Холта две с половиной мили по дороге или, тем кто знал более короткий путь, милю с четвертью через поле. Именно этим путем и воспользовался Гарт. Единственным изменением, которое он обнаружил в поле, были высокие столбы с проводами, портящие пейзаж, но, несомненно, приносящие пользу. Сам Борн не изменился вовсе. Ручей все еще протекал с одной стороны улицы, ныряя у каждых ворот под мостик, который соорудили из камней, позаимствованных на руинах монастыря. Коттеджи с плоскими крышами и маленькими окнами были неудобными, но живописными — в садах спереди цвели георгины, настурции, флоксы, подсолнечники и шток-розы, А находящиеся позади аккуратные грядки моркови, лука, репы, свеклы и кабачков окружали фруктовые деревья, усеянные яблоками, грушами и сливами. В этом году урожай фруктов выдался отменный.