"Что однако сей сонъ означаетъ?! Ужъ не "эволюцiонируетъ" ли почтенная газета? И если эволюцiонируетъ, то куда и почему? Тайна сiя велика есть". {22}
Онъ посмотрeлъ на часы и, сосчитавъ число строкъ, рeшилъ ограничиться тремя вырeзками. Донъ-Педро взялъ изъ портфеля конвертъ съ надписаннымъ адресомъ, запечаталъ письмо и, лизнувъ, наклеилъ марку. Къ его удовольствiю, марка сразу плотно, всей поверхностью пристала къ тугому конверту. "Кажется, на углу есть ящикъ",-- подумалъ онъ: готовыя и еще не отправленныя письма всегда причиняли ему легкое нервное безпокойство. Онъ разсeянно положилъ письмо въ карманъ и сталъ медленно прихлебывать чай съ лимономъ. Мысли у него были непрiятныя. Недавно въ редакцiю "Зари" заeзжалъ извeстный адвокатъ Кременецкiй и пригласилъ къ себe на большой вечеръ Васю, обоихъ передовиковъ и политическаго фельетониста. Съ нимъ же Кременецкiй былъ, какъ всегда, любезенъ и внимателенъ,-- онъ старательно поддерживалъ добрыя отношенiя съ прессой,-- однако на прiемъ, гдe должны были собраться с?л?и?в?к?и петербургской оппозицiонной интеллигенцiи, очевидно, не собирался его звать. Пришлось оказать на адвоката легкое давленiе. Альфредъ Исаевичъ вскользь замeтилъ, что намeренъ дать отчетъ въ газетe о дeлe, въ которомъ выступалъ Кременецкiй. Приглашенiе было получено, но все это оставило непрiятный осадокъ. Донъ-Педро опять рeшилъ, что надо навсегда покончить съ репортажемъ, даже съ политической информацiей и съ большимъ интервью.
"Въ передовики меня Вася не приметъ",-- мрачно подумалъ онъ.-- "Но насчетъ мeста второго думскаго хроникера я имъ поставлю ультиматумъ. Если не возьмутъ, ухожу въ "Слово".
Онъ вспомнилъ, какъ за Кашперовымъ, парламентскимъ хроникеромъ газеты, ухаживали самые влiятельные люди Россiи, члены Думы и Государственнаго Совeта, даже министры. Извeстнeйшiе {23} ораторы, въ дни своихъ рeчей, съ тревогой, съ миндальной улыбкой искали встрeчи съ Кашперовымъ. "Да, рeшительно поставлю Васe ультиматумъ",-- подумалъ донъ-Педро, допивая чай.
Въ трактиръ вошелъ, гремя шашкой, околодочный надзиратель съ повязанной щекой.
-- Гдe тутъ телефонъ? -- спросилъ онъ засуетившагося полового.
-- Ну, что? -- окликнулъ околодочнаго Певзнеръ.
-- Личность выяснена.
-- Поздравляю. Кто же такой? -- разсeянно сказалъ репортеръ.
-- Фамилiя Фишеръ.
-- Фишеръ?.. А имя-отчество?
-- Этого пока не знаемъ. Живетъ въ гостиницe "Паласъ".
-- Въ "Паласe"? -- переспросилъ, встрепенувшись, донъ-Педро.-- Неужели въ "Паласe"? Почемъ вы знаете?.. Послушайте!..
-- Выяснено дознанiемъ...
-- Послушайте!.. Что, если это Карлъ Фишеръ!..-- сказалъ, поднявшись съ мeста, Альфредъ Исаевичъ.-- Ей Богу, онъ жилъ въ "Паласe"... Почему вы думаете, что это Фишеръ?
-- А вы его знаете? Кто онъ такой?
-- Знаю ли я Карла Фишера?.. Его всe знаютъ, кромe васъ... Да не можетъ быть! Карлъ Фишеръ убитъ! Послушайте, какой онъ изъ себя? Лeтъ пятидесяти, бритый, золотые очки?.. Что вы говорите!.. Ей Богу, это онъ!.. Человeкъ!..
Донъ-Педро заторопился и сталъ быстро дрожащими отъ волненiя пальцами отсчитывать деньги за чай. {24}
-- Я сейчасъ бeгу... А что, Никифоровъ изъ "Молвы" уже тамъ?.. Нeтъ еще?.. Скажите, вы кому хотите звонить? Пустите меня къ телефону...
-- Мнe надо телефонировать участковому слeдователю.
Певзнеръ саркастически разсмeялся.
-- Участковому слeдователю? Вы думаете, что, если убили Фишера, такъ дeло достанется участковому слeдователю? Тутъ пахнетъ слeдователемъ по особо важнымъ дeламъ. Вы можете на мою отвeтственность дать знать прокурору палаты. На мою отвeтственность!.. Что такое Карлъ Фишеръ убитъ!.. Не можетъ быть!..
Онъ надeлъ котелокъ и взволнованно побeжалъ къ выходу.
V.
Утро осенняго дня было темное и дождливое. Въ корридорахъ, общихъ залахъ и номерахъ гостиницы Паласъ электрическiя лампы горeли почти непрерывно цeлый день. Въ десятомъ часу, знаменитый химикъ Александръ Браунъ, съ трудомъ приподнявшись на постели, нашелъ ощупью пуговку выключателя, зажегъ лампу на ночномъ столe, взглянулъ на плоскiе часы съ безшумнымъ ходомъ, снова опустилъ голову на подушку и долго лежалъ неподвижно, плотно закрывшись одeяломъ, хотя въ комнатe было тепло. Вода едва слышно шипeла, входя въ трубы отопленiя. Слабая лампа освeщала тe предметы, которымъ полагается быть въ десятирублевомъ номерe каждой гостиницы Palace любой европейской столицы: малиновое сукно на полу; неидущiе часы поддeльной бронзы на каминe, не служащемъ для топки; маленькiй, крытый стекломъ, столъ, за которымъ трудно работать; диванъ, на которомъ невозможно {25} лежать; и шатающуюся ременную скамейку для чемодановъ въ узкой передней, откуда боковая дверь вела въ ванную комнату.
Было одиннадцать часовъ, когда Браунъ всталъ съ постели. Онъ прошелъ въ ванную, зажегъ лампу и тамъ, повернулъ краны, попробовалъ рукой струю, усилилъ токъ изъ горячаго крана, морщась, точно отъ боли, отъ шума падающей струи. Дно ванны быстро покрылось водой, звукъ струи измeнился. Браунъ сeлъ на соломенный стулъ, накрылся мохнатой простыней, не развернувъ ея, и долго внимательно глядeлъ на кусокъ картона, который на четырехъ языкахъ (нeмецкiй текстъ былъ заклеенъ по случаю войны) излагалъ разныя правила гостиницы Паласъ. Затeмъ опустилъ голову и такъ же упорно-внимательно слeдилъ за паромъ, поднимавшимся отъ горячей воды. Помутнeвшее кое-гдe отъ пара зеркало отражало острый профиль усталаго мертвенно блeднаго лица съ углами лба, выпукло выступавшими надъ глазами. Ванна наполнилась. Браунъ снялъ съ полки банку и высыпалъ на ладонь большую горсть желтоватыхъ, чуть расплывающихся кристалловъ. Запахло лимономъ и вервеной. Онъ поднесъ ладонь къ лицу, жадно вдохнулъ воздухъ и бросилъ нeсколько горстей соли въ воду, которая сразу помутнeла. Браунъ раздeлся, вздрагивая, погрузился въ воду и закрылъ глаза.
Такъ онъ просидeлъ безъ движенiя минутъ пятнадцать. Вода остыла. Браунъ пустилъ большую струю кипятку, подвигая ближе къ ней колeни. Когда вода въ ваннe стала жечь тeло, онъ вышелъ, закутался въ мохнатую простыню и долго сидeлъ за письменнымъ столомъ, передъ раскрытымъ томомъ Дiогена Лаэртiйскаго, внимательно читая напечатанныя подъ стекломъ объявленiя пароходныхъ обществъ, гостиницъ и магазиновъ. Потомъ {26} взялъ съ окна бутылку коньяку, налилъ большую рюмку, выпилъ и занялся туалетомъ.
Браунъ былъ уже одeтъ и выбритъ, когда со стола раздался звонокъ телефоннаго аппарата. Управляющiй гостиницы просилъ разрeшенiя зайти. Черезъ минуту въ дверь постучали и появился мосье Берже, котораго до войны всe считали нeмцемъ Бергеромъ и который въ 1914 году оказался уроженцемъ Эльзаса. Видъ у него былъ взволнованный и разстроенный, насколько можетъ быть взволнованный и разстроенный видъ у управляющаго гостиницы Паласъ.
-- Monsieur, je vous demande bien pardon de vous de'ranger,-- сказалъ онъ грустнымъ полушепотомъ,-- Я долженъ васъ потревожить въ связи съ очень прискорбнымъ случаемъ...
Браунъ молча вопросительно смотрeлъ на управляющаго, который говорилъ, запинаясь, по-французски, съ нeмецкимъ акцентомъ.
-- Съ однимъ изъ нашихъ жильцовъ случилось вчера несчастье. Дeло идетъ о мосье Фишерe. Вы, кажется, его знали... Мосье Шарль Фишеръ скончался...
По мертвенному лицу Брауна пробeжало выраженiе ужаса.
-- Фишеръ скончался? -- вскрикнулъ онъ.
-- Да... Это ужасно... И находящiйся въ его номерe... слeдователь желалъ бы навести нeкоторыя справки у людей, лично знавшихъ покойнаго. Я позволилъ себe указать васъ, такъ какъ вы были знакомы съ мосье Фишеромъ. Надeюсь, вы ничего не будете имeть противъ этого?
-- Слeдователь? -- медленно спросилъ Браунъ.-- Отчего же скончался Фишеръ?
Хозяинъ замялся.
-- Это и выясняется теперь слeдствiемъ...
-- Онъ умеръ здeсь, у себя въ номерe? {27}
-- О, нeтъ, упаси Боже! -- воскликнулъ Берже, точно это предположенiе крайне оскорбляло его гостиницу.-- Мосье Фишеръ умеръ на какой-то квартирe, которую онъ, оказывается, снималъ въ городe... Но объ этомъ вамъ, безъ сомнeнiя, сообщитъ самъ слeдователь, я ничего не знаю. Могу ли я доложить господину слeдователю, что вы готовы немедленно къ нему явиться?