Демид почувствовал, что им овладело чувство удивительной торжественности. Он не только умылся, но и побрился и надел свежую белую сорочку, словно собрался на праздник. В вестибюль профессор явился не один, среди его окружения были и военные. К его словам внимательно прислушивались, и Демид отметил с удовлетворением, что и здесь математика была ударной силой.
— Знакомьтесь, — сказал профессор, — Демид Хорол, специалист-наладчик с ВУМа.
— Будем надеяться, что ваша помощь нам не понадобится, — улыбнулся высокий седой человек в сером костюме.
— Зачем же тогда я прилетел? — спросил Демид.
— Наладчик — фигура крайне необходимая, но мы в нашем деле бываем рады, если его помощь не требуется. Понимаете? — ответил человек, которого позже все стали называть руководителем полетов. — Запуск в двадцать три часа, у нас еще есть время поужинать. Прошу к столу.
После ужина профессор провел Демида в вычислительный центр и указал на стул около хорошо знакомой электронно-вычислительной машины.
— Твое рабочее место. Сиди и гляди в оба. Если что-то будет не так, тебя позовут.
— Можно взглянуть на машину?
— Взгляни.
Обследовал один шкаф, другой, улыбнулся, и сразу на сердце стало спокойно: все будет хорошо.
— Чему ты улыбаешься? Что-то не так?
— Нет, все в порядке. Встретил старого знакомого. Видите клеймо контроля на этом тэзе? Это мое персональное контрольное клеймо. Я когда-то его сам поставил.
— И впрямь приятная встреча.
— Можно посмотреть на командный пункт?
— Одного тебя не пропустят. Пойдем вместе.
На втором этаже в большой длинной комнате на одной стене разместилось электрическое табло, где вспыхивали цифры и надписи, вдоль других — несколько телевизионных экранов, перед каждым — оператор, ближе к дверям — обычный сосновый стол, покрытый красной скатертью. Около стола три металлических стула с никелированными ножками и сиденьями, обитыми синим дерматином, такие обычно бывают в курортных кафе или столовых. На стене портрет Ленина. Строгая простота казалась особенно заметной на фоне грандиозных решений, принимаемых в этой комнате.
Руководитель полетов уже сидел на среднем стуле перед микрофоном и сразу обратился к Лубенцову:
— Александр Николаевич, вы мне нужны.
— Я пойду к своему месту, — сказал Демид.
— Иди, — уже думая о своем, ответил профессор.
Внизу, в комнате, где размещались электронно-вычислительные машины, было много народа.
Демид вскоре отметил, что все будто ходят по большому кругу, в центре которого стоит экран, немногим меньший телевизионного. Сюда, на этот экран, подаются все данные для первичной обработки информации: сведения о самочувствии космонавтов — их пульс, давление, температура, сюда же поступают и технические данные с корабля, который через два часа должен был взять старт с Байконура и через двое суток состыковаться с орбитальной станцией.
Демиду казалось, что в центре всего происходящего находится не руководитель полетов, а этот небольшой экран, что было недалеко от истины, потому что именно с этого экрана представители различных служб получали свои данные и, уже в обработанном виде, передавали их руководителю полетов. Опасность, что кто-нибудь может упустить очередное сообщение, была исключена: постоянно работал автоматический счетно-записывающий аппарат. Записывалось все, и рядом с каждой записью значилось ее точное время.
Демид следил, как на экран передаются все команды, поданные на далеком Байконуре, увидел команду «ключ на старт», означавшую, что ракета сейчас взлетит, потом несколько промежуточных команд, написанных красными буквами на сером фоне экрана, а еще через минуту прочитал: «объект в полете». И сразу — данные о перегрузках, о температуре, о пульсе космонавтов, о давлении в отсеках… Вокруг него сновали люди, и только он один сидел неподвижно на своем стуле и со жгучим стыдом вспоминал вчерашний вечер…
Спустя некоторое время к Демиду подошел начальник вычислительного центра и сказал:
— Вы пока можете отдыхать. Все идет нормально, и ваша помощь и присутствие сейчас не нужны. Понадобитесь позже, когда мы будем проводить коррекцию орбиты. Новая машина великолепна, но мы еще не успели к ней привыкнуть.
Демиду нечего было беспокоиться, его контрольное клеймо стояло на одном из тэзов, и почему-то казалось, что это гарантия надежности всей машины. Жизнью своей Демид отвечал за нее, но высказать это ни за что бы не решился и потому просто сказал: