Пошел уже третий месяц, как во мне открывали Стихию Огня. Пока безрезультатно. Я даже бумажку, пропитанную бензином и обваленную в порохе запалить не мог. Не понимал я, как это сделать и что от меня требуется. На этот раз моей училкой стала Мариз, спецрейсом доставленная из страны с Эйфелевой башней. Есть такая программа у Стражей — обмена специалистами. Мадам была средних лет, но молодившаяся и не желающая расставаться с юностью. Только та ее спрашивать не собиралась, намылив лыжи в неведомые края. Поэтому на относительно юное личико, стараниями косметологов, а то и хирургов, легла легкая паутинка морщинок. Крепкое и спортивное тело, чуток поплыло, сдавая возраст Мариз маленькими прослойками жировых отложений. Но мадам держалась и, если честно, я бы с ней замутил. Но пока трахала меня она, выражаясь фигурально, не при помощи тела, а воздействуя на многострадальный мозг. С маниакальной педантичностью парижанка требовала от меня дать жару. Но все сводилось к тому, что она, как опытная акушерка твердила роженице одно и то же: «Тужься, дыши ровно!».
Я и дышал, и тужился. Но еще бы знать, какую мышцу мозга рвать? Что там нужно напрячь, какой отдел, чтобы запалить проклятую бумажку? А знает это чувак по имени «Фиг». Или Александр Сергеевич Пушкин, как вариант. С последним поговорить не могу — умер, первого за всю свою жизнь не встречал и вряд ли встречу — скрытная личность, хоть и всезнайка.
— Не получится, — объясняла Мариз Яне отсутствие результата. — Восприятие не открыто, поэтому он не может управлять чувствами. Без него все усилия — кошке под хвост.
Мариз разбиралась в русском фольклоре настолько, насколько это доступно иностранцу. Все же нужно родиться в России, чтобы понимать разницу кому под хвост — коту или кошке. Вроде едино, но гендерный аспект имеется. Иностранцы и наш юмор не понимают. Не весь, конечно. Если там упасть или пукнуть в неположенном месте — смеются. Но расскажи им анекдот с двойным смыслом, стоят глазами лупают, продолжения ждут. А его нет, ибо все — закончился юмор, раньше нужно было смеяться. Я как-то попытался раскрыть смысл одного анекдота жителю Баварии. Лучше бы не делал этого. Во-первых, все одно не понял, во-вторых, он меня еще долго мурыжил, чтобы я ему растолковал, что тут смешного. Ну не смогу я тебе это объяснить, не дано тебе это осилить. Но отвлекся.
Сейчас я походил на того баварца, про которого рассказал. То, что меня ждут никак не давалось мне. Мариз пыталась обвинить в своих неудачах со мной или моих с ней — отсутствием у меня Восприятия. Но, как мне его открыть, тоже не знала.
Вообще, в мире магии иногда бывает такое, когда отсутствие одного стата, ставит крест на другом. Как сейчас. Стихия Огня у меня есть, но она не работает из-за отсутствия Восприятия. Ну почему пакетами не выдается? И так можно всю жизнь прожить с бракованной характеристикой, которая с одной стороны есть, а с другой стороны — нет ее.
Яна, хоть и не иностранка, русский юмор тоже не понимает. А может у нее в предках какие-нибудь финны числятся? Надо бы узнать. Ей комичность положения дел, как нож под ребра. Это Яга стебется: «Не выходит, Данила-мастер, каменный цветочек?» Наставник же наш — женщина пробивная. Она и коня в галоп отправит, и избу подпалит. Раз сказано, нет Восприятия, значит, будем его открывать.
А что такое по сути Восприятие? Верно — умение и возможность использовать чувства. Задействовать их. А где тут триггер, где тут ключик, что шкатулку открывает? Да вот же он. Раз нужно развивать чувства, выходит меня нужно заставить чувствовать. И ведь не красотку мне подкинули, которая бы у меня эти чувства разбудила. Все проще, решила Яна, будем развивать чувства через боль. Она-то тоже чувство. Ей забава, а мне пушной зверек с первой буквой «п» слова и финальной «ц». Вот так боль победила любовь.
Я даже не догадывался, что у ордена Стражи имеется пыточная, где верховодил мужик по кличке Хват. Он-то мне и объяснил, с какой целью построены сии казематы.
— Имеются, а как ты хотел? Вот нужна нам информация, а недруг не спешит ей делиться. Нет, если бы он со всей душой открылся, то и мне бы работы не было. Но ведь сначала все в героев играют, рот на замке держат, а познакомятся со мной да моими приспособами — соловьем поют, заливаются. Поэтому мое ремесло, хоть и не в чести, но нужное. И тебе пособлю, по-дружески, чай не чужой ты нам. Я для тебя особое приготовлю. Понятно, что членовредительством заниматься не станем (это он и меня в соратники определил, вишь, не я, а мы «заниматься не станем»), иголочки там под ногти загонять или яйца в тисочки зажимать. Мы другое придумаем, интересней.