Хал учил меня разным видам боя. соло бастон — бой одиночный с мечом; дабл бастон — когда в руке два кампилана; эспада и дага — меч и кинжал. А также элементам мано-мано — когда остаешься безоружным. В ходе тренировок филиппинец показывал, как можно нанести вред противнику не только оружием, но и ногами, головой. Страна, где боевые искусства развивались под запретом, научило бойцов пользоваться тем, что есть под рукой. Поэтому оружие у мастера может стать все: палка, мобильник, кредитная карта, зонт и даже бутылка воды.
Также в процессе тренировок и занятий у меня открылся и последний — седьмой стат. Им оказалась Меткость. Она всплыла в ходе огневой подготовке, когда я уложил очередь из калаша ровно в яблочко. Причем сразу семь отверстий украсили центр мишени. Молчаливый инструктор, бывший спецназовец Закат (имя его не знал никто), сразу обратил на это внимание Яны. Она вложила мне в руки два ПМа и поставила задачу поразить мишень с двух рук. Я офигел, когда с ней справился. Не с Яной — с задачей. После этого она меня и поздравила с открытием Меткости.
Для меня это нужный стат. С ним я мог не только тушить окурок с 50 метров, но и точно бить фаейрболами, которые я уже освоил. Качали мою Меткость с Закатом при помощи различного стрелкового оружия и с Малым — игрой в дартс. Ну, типа дартса. Мишень была удалена на 30 метров и представляла из себя девятислойные щиты из фанеры, бросать приходилось не дротики, а стальные квадраты, заточенные со всех сторон до остроты бритвы. Малой их называл русские шурикены. В отличие от японских сородичей, наши обладали большей пробиваемостью и, соответственно, — большей убойной силой.
Особо хочу рассказать про успехи с освоением Огня. Здесь я уже продвинулся до троечки в развитие характеристики. Яна оказалась права — файерболы — это игрушки. По сути, это игра в снежки, только огненные. Шар долетал до манекена, попадал в него, после чего рассыпался на множество искр, не нанося особого ущерба. Бросание файерболами смотрелось зрелищно, но не более. Так же на первой ступени я освоил «огненную стену». Ну как стену, так легонький заборчик. Высотой до полутора метров, шириной метра в два и толщиной в три сантиметра. Все эти показания измерила Мариз, пока я держал «огненную стену». Но то на «единичке». Уже на «двойке» забор значительно подрос до трех метров в высоту, пяти в ширину, а главное до полуметра в толщину. Это уже было серьезное оружие.
Но самый большой бонус открыла «троечка». Понятно, что дальнейшие развития уровней принесут еще больше плюсов. Но я говорю по «пока». Так вот на третьем уровне мои файерболы превратились плазмаболы. Я научился разогревать пламя до десятков тысяч градусов. Теперь шары исправно прожигали не хилые дыры в теле манекенов. Сейчас осваивал «огненный бич».
Размеры стены не выросли, но подросла температура. Теперь она была не рыжего пламени, а благородного сине-белого. Мариз пояснила, что теперь я выдаю пламя порядка 1200–1500 градусов. И представьте, что такая стеночка покажется у вас на пути? Не хочется? Сам не хочу с такой встречаться. Не потому, что боюсь. Мне-то ничего не будет — защита с ростом уровня тоже росла, но снова стану голым королем. А это неприлично. А, если рядом дети? А вот Мариз такие мои огненные стриптиз шоу нравились. Я в процессе обучения регулярно сжигал на себе одежду дотла. А телу, хоть бы хны. Вот такой я неуязвимый.
Ну, это я, конечно, загнул. Если мне был неопасен огонь, то все остальное: пуля, штык, яд, удавка, могли легко меня отправить к праотцам на не этот свет. Я мог захлебнуться и утонуть, меня могли переехать трактором или даже легковым авто. К летальному исходу мог привести кирпич, упавший на голову, да мало ли способов лишить человека жизни, даже если он Ключник. Правда, от не смертельных ран и множества привычных для человека вирусов выручала Выносливость. Не только ссадины и ушибы сходили за кратчайшее время, я перестал болеть. Яна пояснила, что уповать на это не стоит, Та же сибирская язва — для меня смерть, но в силу прокачанной регенерации — долгая и мучительная. Так что до неуязвимости Супермена, которого свалить мог лишь криптон, мне было еще далеко.