– Я взяла мистера Харша за руку. Мистер Буш держал фонарик. Мы увидели, что он мертв.
– Рука была холодная?
– Да.
– Вы видели пистолет?
– Да.
– Где он лежал?
– Дюймах в шести от правой руки.
– Кто-нибудь из вас его трогал?
– Нет-нет.
– Мисс Мид, в самом начале вы сказали, что долго беседовали с мистером Харшем. Не казался ли он подавленным?
Дженис помедлила с ответом.
– Нет. Я так не думаю.
– Вы сказали, он только что закончил работу, на которую потратил много времени. Не говорил ли он что-нибудь в духе «мой труд окончен» – что-нибудь, что могло быть так истолковано?
– Нет, ничего подобного. Он сказал, что это похоже на воспитание ребенка: ты даешь ему жизнь и выпускаешь в мир, где им занимаются другие.
– Он так и выразился?
– Да.
– А потом вы беседовали о его дочери, которая погибла при трагических обстоятельствах?
Дженис подняла голову.
– Да. Но о грустном мистер Харш не говорил. Он сказал, что все прошло и больше он не будет вспоминать плохое.
– А вам не пришло в голову – в ту минуту или позже, – что мистер Харш намеревался покончить с собой?
Дженис вспыхнула и внятно ответила:
– Нет… он бы так не поступил!
– На каких основаниях вы можете это утверждать?
– Мистер Харш подумывал о работе с мистером Мэдоком. Он спрашивал, стану ли я ему помогать, если он решит остаться. Также он договорился о встрече с очень занятым человеком. Мистер Харш был крайне пунктуален, с уважением относился к делам… и чувствам других людей. Он ни за что не стал бы назначать встречу, если бы не собирался на ней присутствовать.
На мгновение коронер задержал на девушке взгляд, затем сказал:
– Пистолет, который нашли рядом с телом мистера Харша… вы видели его раньше?
– Нет.
– Вы знали, что у него был пистолет?
– Нет.
– Вы когда-нибудь видели пистолет у мистера Харша?
– Нет.
– Или где-нибудь в доме?
– Нет.
– Спасибо, мисс Мид.
Коронер откинулся на спинку и произнес:
– Вызовите мистера Мэдока.
Дженис вернулась на место. На сей раз ей не пришлось протискиваться мимо профессора, потому что он уже шагал по проходу. Она села в то мгновение, когда мистер Мэдок отказался давать присягу. Коронер смотрел на свидетеля слегка отстраненно, но с несомненным интересом, а деревенские и вовсе глазели разинув рот.
– Вы агностик?
Никакой другой вопрос не мог бы более сыграть на руку мистеру Мэдоку. Менторским тоном он произнес:
– Нет, конечно. Я читаю Библию. Если бы вы ее тоже читали, то знали бы, что клясться запрещено. «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого». Матфей, глава пятая, стих тридцать седьмой.
Наступила тишина. Коронер кашлянул и сухо заметил:
– Можете ограничиться обещанием, если хотите.
Эван Мэдок вздернул подбородок.
– У меня нет никакого желания участвовать в совершенно бессмысленных процедурах. Вы думаете, они помешали бы мне лжесвидетельствовать, если бы я намеревался это сделать?
Коронер выпрямился.
– Правильно ли я понимаю, что вы по каким-то причинам не намерены правдиво отвечать на вопросы, которые будут вам заданы?
– Нет, разумеется. Я честный человек, мое «да» значит «да», а «нет» – «нет». И они не обретут большей или меньшей значимости в зависимости от того, повторю я вашу чушь или нет.
– Мистер Мэдок, я вынужден требовать уважения к суду.
– Я уважаю то, что достойно уважения. Я уважаю правосудие. Я почитаю то, что должно почитать. Я выразил свой протест и теперь готов дать обещание.
Присутствующие слушали как зачарованные, пока мистер Мэдок обещал говорить правду. Гвен Мэдок вполголоса произнесла: «О господи».
Завершив «бессмысленную процедуру», мистер Мэдок резко опустился на стул, сунул руки в карманы и откинулся на спинку. Таким образом, он оказался в профиль к залу, предоставив собравшимся рассматривать черные волосы, красивый лоб, торчащий подбородок и недобрый серый глаз.
На вопрос о положении мистера Харша в доме Мэдок коротко отвечал, что тот провел в Прайерз-Энд четыре года. Он жил в доме как друг, хотя и платил за содержание. Мужчины встречались за столом и иногда вместе проводили вечер. Они работали над совершенно разными вещами, и у каждого была отдельная лаборатория. Эти сведения мистер Мэдок выдавал короткими отрывистыми фразами, с видом полнейшего равнодушия. Затем спросили, не заметил ли он ли каких-нибудь перемен в поведении мистера Харша во вторник вечером. Мэдок ответил предельно кратко – «нет».
– Он вел себя как обычно?
– Разумеется.
– У него была привычка гулять после ужина?