— Эх… — камень, а не лицо. — Эта… самка… сегодня… моя…
Торка радостно повернулась обратно на дикаря.
— Все во имя Матре, — склонился жук. И понуро побрел обратно в свою мастерскую.
— Фух, — расслабленно выдохнула темная. — Пронесло. — Затем одарила меня похабной улыбкой. — Отритуалишь меня сегодня?
— Вторая рука у тебя еще целая…
— Поняла-поняла, — хлопнула То меня по плечу и вернулась к работе.
Сейчас от меня было мало пользы. Всю полезность я покажу на рассвете. Но вот этот нелепый диалог снова заставил закрутиться в моей голове не самые чистые мысли. Через несколько стуков я увидел, как Шера принесла в домик Мел воды: небольшой ручей протекал около деревни. Как единственному человеку, ей тяжелее всего было соблюдать гигиену. Мы постоянно находились в пути, постоянно копошились в грязюке, и каждое мгновение простых радостей — на вес золота… Простых… радостей… Кхм.
Торка заметила, как пристально я смотрю на убежище ведьмы. Цокнув, специально позвала Шеру и так же специально громко произнесла:
— Шер, тут работы до самой вспышки. Поможешь?
— Бзь, да! — сразу схватила шернице склянку.
И тут То посмотрела на меня. Дернула головой, мол, «иди, чего стоишь?».
Хрустнув шеей, я потопал вперед. Перед самым входом зачем-то снова дыхнул на свою ладонь. Теперь я ел куда меньше. Тело могло обходиться без пищи очень долго и требовало ее, только если была необходима регенерация.
Я еще немного постоял перед занавеской.
Вдох, выдох.
Зашел.
Застыл.
Мелони, сняв верхнюю одежду, вела мокрой тряпкой по своему плечу. Она сразу почувствовала, что кто-то зашел без стука. Приглушенные звуки доносились снаружи, но сейчас казались чем-то далеким. Сюда никто не зайдет, ведь это место отдыха богини. Штырь и Мух тоже не придут, ведь домики поделены на мужские и женские.
Мы были совсем одни.
Ведьма не двигалась, от смущения сжимая тряпку все сильнее, и капли воды стекали по бледной коже. Волосы лежали на плечах, на ресницах блестели маленькие капли. Она прикрыла обнаженную грудь рукой. Никакого движения, тоже застыла… Как олененок перед светом фар.
— З-Зот…
— Мел…
В тишине я подошел ближе. Девушка сидела на расстеленной ткани. Я взял тряпку. Провел по спине Мелони, смывая пот и грязь. Она дрожала. Дрожала, но не от холода. Краснота щек перекинулась даже на кончики ушей. Сердце билось, как барабан. Маленькая игра набирала темп, и вот тряпка упала вниз. Мои руки обняли девушку, скользнули по животу, и вот я прижался к ней всем телом. Чувствовал под пальцами шрам, оставшийся после того самого зверства, которое над ней провернул демон с Черной Земли. Шрам остался лишь темной линией, но я чувствовал жар, что исходил от неё. Не в шляпе, не в гримуаре, но именно там. Там находился элементаль. Как вечный ребенок в утробе матери. Мелони выдохнула. Сама прижалась плотнее.
— Я… Я не знаю, что говорить… — прошептала волшебница. Она стеснялась своих ран. Шрамы, синяки, трещины от пальцев до кистей. Но как же мне было на это наплевать!
— Ничего не надо, — вдохнул я ее запах. — Мне нужна только ты.
— Кхм, — повернула она голову. — Взаимно… — Дыхание опаляло.
Все, не могу больше! И, похоже, это мы произнесли в унисон.
Одновременно поддались импульсу, никаких детских поцелуйчиков. Губы слились в поцелуе — жадном, пылком. Мелони убрала руку с груди, стараясь расслабиться. А мой длинный язык облизывал её шею, я сжимал пальцами мягкое. Услышав сладкий вдох девушки, подхватил её на руки. Добрался до кровати. Мы завалились на неё.
— С-с-с, — шипя, одернул я сам себя. Мне нужно сдерживаться: я сильнее, больше. Она… Она такая хрупкая, сейчас я могу сломать её.
И сама Мел это понимала.
— П-пожалуйста, — учащенно дышала она, — будь… — Остатки одежды были сняты.
Я оперся на руки. Подо мной — самая красивая девушка во всех мирах. Ей страшно, она прижимает руки к сердцу, но смотрит на меня с нескрываемым желанием. Мел и не может никуда смотреть, кроме моего лица. Еще немного ласки, поцелуев. На ходу вспоминаю и… Хм. Учусь заново, как это… заниматься любовью. Когда не только мне, но и ей должно быть хорошо.
Мелони обняла меня. Я был холодный как лед, я не мог дать ей тепло. Но сейчас наша хибара стала самым жарким местом на шестом этаже. Одно движение тазом.
— М! — сдержала она вскрик. Прикусила губу. Сначала была боль. Женские пальцы сильнее сжали мою спину.
Маленькие слезинки скопились в уголках глаз. Но от какого конкретно чувства, сейчас не разобрать. А меня уже накрывало. Слишком приятные ощущения. Через мгновение поступательное набрало темп. Она закрыла глаза, закусив палец. Тихие выдохи становились все громче… становилось все лучше и лучше. В какой-то момент Мел подставила свою щеку, и я понял намек. Новые касания языком стерли паршивые воспоминания, теперь эта ведьма моя и только моя. И она сама этого хотела, желала.