Некоторое время он потратил на то, чтобы решить правильно ли он делает, что заряжает оружие соответствующими ему патронами. Он, то вынимал магазин и смотрел на него с удивлением, то вставлял его обратно, с сомнением прикидывая в уме что-то сложное.
Потом Драгис будто опомнился, помрачнел, ушёл куда-то из комнаты, но вскоре вернулся, неся с собой две обоймы, снаряжённые патронами с подозрительно блестящими пулями.
Наконец, с вооружением было покончено. Одетый и вооружённый, (пистолеты он засунул, как обычно – за пояс), Драгис Драговски вышел из квартиры Умника, чтобы больше туда не вернуться. И одному Богу было известно, куда он направился.
……………………………………………………………………………
В это время друзья, один из которых нёс букет, а другой корзинку свежего салата, (сомнения в выборе подарка следует разрешать именно таким способом), подходили к цели своего похода. Им оставалось только пересечь площадь Святого Мика с хорошо всем известным собором, чтобы через арочный проезд, где давно уже было лишь пешеходное движение, попасть к Архиву Конгресса.
Тот, кто сумеет разгадать механику поломки простых и легко выполнимых планов, достоин премии десятикратно превышающей нобелевскую! Почему-то слишком часто в жизни бывает так, что до цели остаётся рукой подать, а ничего не выходит. Всего-то, требуется перейти площадь, по которой ходил десятки и сотни раз, совершенно свободно, без каких-либо препятствий, но именно теперь она оказывается перекрыта!
Полицейские заслоны стояли далеко от входа на площадь. Туда не просто не пускали, к ней даже не подпускали близко! При этом было понятно, что люди на площади есть. Более того – она была переполнена народом, который волновался, словно море в предштормовую погоду!
Фигольчик и Быкович протолкались-таки к самому ограждению, за которым в несколько шеренг стояли дюжие копы с каменными лицами. Конечно, на их вопросы никто не дал ответов. Прорываться вперёд силой было немыслимо, это могло кончиться только попаданием обратно за решётку, откуда врядли удастся так легко выйти, как это получилось у них в прошлый раз.
Надо было поворачивать и искать обходной путь, но и это теперь представляло проблему! Сзади напирала толпа таких же, как они, желающих пройти и просто любопытных. Кто-то громко возмущался и кричал, что он-де член общины Святого Мика, и требует, чтобы его пропустили к храму. Кто-то требовал допустить прессу к «месту происшествия», но, что это за «происшествие» и вообще, было ли какое-то происшествие на площади или в соборе, никто ничего не знал.
Им удалось пробиться лишь до половины пути к выходу, когда предштормовое волнение на площади, от которой с их позиции был виден лишь краешек, сменилось штормом, разразившимся с внезапностью шквала! Толпа вдруг взвыла, словно от панического ужаса, заметалась и завизжала на разные голоса. Те, кто рвались на площадь, встали теперь как вкопанные. Полицейские напряглись и взялись за дубинки, хоть именно сейчас на них никто не нападал и никто им не сопротивлялся.
И тогда где-то в невидимой части площади Святого Мика произошло что-то страшное – вопли толпы переросли в единый рёв, какой издаёт ещё полное сил, но смертельно раненое животное! Люди в видимой части площади заметались, пытаясь вырваться оттуда, но на их пути к спасению стояли плотной стеной копы, очевидно получившие приказ – «держать и не пущать!» В узком выходе началась свалка с давкой, люди полезли друг другу по головам, напоминая растущий, набухающий морской вал!
Но это было ещё не всё! За спиной толпы, в которой оказались зажатыми Быкович и Фигольчик, раздались звуки нескольких сотен марширующих ног, от которых вздрогнула мостовая. Это на помощь стоящим в заслонах копам прибыли усиленные отряды полиции, которым было приказано – «прекратить беспорядки!»
Приказ есть приказ. Для этого подразделения, «прекратить беспорядки» в девяносто девяти случаях из ста означает – разогнать толпу. Именно это было основной работой спецотрядов имевших кроме дубинок щиты, каски и доспехи. Именно к выполнению этой задачи они немедленно приступили, без проволочек набросившись на толпу, которую увидели перед собой.
Один из самых нелепых парадоксов человеческого общества заключается в том, что оно само оплачивает собственную экзекуцию. Отбор и обучение тех, кто призван «поддерживать порядок», их форма, амуниция, вооружение и жалование, всё это оплачивается именно теми, на кого обрушиваются дубинки.
Громко молился, так и не попавший к своей святыне адепт секты Святого Мика! Его завывания действовали всем на нервы, и когда дубинка полицейского карателя срезала его ударом по почкам, стало как-то даже легче, несмотря на ужас творившийся кругом.