Но вот, наконец, длинноствольное чудо извлечено из прямоугольного ящика, в казённик вставлен заряженный вкладыш – предтеча современных патронов, дон Мигель целится, стреляет и… ничего не происходит! Окружающими овладевает недоумение и досада, ведь смерть всё ближе, а время необходимое на манёвр потрачено впустую!..
Хорошо, что Мигель не сдался! Стрелять из пистолета по корпусу брандера, пусть даже набитого бочонками с порохом, это пальба наугад, ведь пуля по закону подлости может пролететь между пороховыми бочонками и застрять в переборке.
Молодой Самбульо выстрелил ещё раз, и ещё, и… После четвёртого выстрела ахнул взрыв, да такой, что сотряслись и небо, и море! «Анхелику» отшвырнуло, будто она была бумажным корабликом, мы все покатились кубарем и лишь чудом никто не свалился за борт!
На кораблях Армады, наконец, поняли, что происходит. Там застучали топоры, обрубающие якорные канаты, раздались отрывистые команды, и эскадра пришла в движение. Галеоны уходили в беспорядке, порой сталкиваясь, и тараня друг друга. Когда мы поднялись на ноги, то увидели идущий параллельно нашему движению корабль, на корме которого стояли дон Альфредо и донья Агнесса, наспех одетые во время тревоги. Стояли и во все глаза смотрели на своего младшего сына, поднимающегося с палубы в расстёгнутой кирасе и съехавшем на затылок шлеме. Ещё немного и мы могли встать борт-о-борт или двигаться параллельно с ними, пока не достигли бы безопасного места. Но в это время взорвался второй брандер…
Наверное, в него попали горящие обломки первого, так-как эти два судна находились недалеко друг от друга. Мы были на относительно безопасном расстоянии, но «Анхелику» закрутило волчком, как щепку в весеннем ручье и мы потеряли способность воспринимать окружающее.
И тут, словно злая насмешка судьбы, на эскадру налетела буря! Свежий ветер превратился в ураган, который понёс беспомощные корабли к северу. Где-то взрывались и горели брандеры. Как мы узнали намного позже – три галеона всё же не смогли избежать столкновения с дьявольскими устройствами, но эти потери были мизерны по сравнению с тем, что случилось бы, если б авантюра Дрейка прошла, как была задумана.
Увы, это не спасло Непобедимую Армаду. Сама стихия обернулась против испанцев. Теперь мы ковыляли по волнам не в одиночестве, а в компании. К сожалению, в этом сборище больше не видно было кораблей родителей дона Мигеля и его братьев. Несколько раз ему, правда, казалось, что он видит силуэт, проступающий сквозь дождь, и слышит голоса отца и матери.
Конечно, это была игра воображения. Если бы что-то подобное случилось в действительности, то эти звуки, прежде всего, услышал бы я, ведь слух у меня попугайский, а значит он на несколько порядков выше человеческого…
........................................................................................................
Огнеплюй вдруг замолчал и уставился на огонь, забыв о своей остывающей кружке. Анджелика и Мегги переглянулись, но никто из них не решился нарушить молчание этого… члена семьи, перед глазами которого вставали страшные картины подвигов и смерти…
.........................................................................................................
– Я любил их всех, – продолжил попугай, не отрывая глаз от огня. – Я не сразу научился смиряться со старением и смертью этих… Самбульо. Теперь они были Самбульо. А… какая разница!.. Не все потомки… моей Анхе… были безупречны, благородны и прекрасны, но… С некоторыми я даже был плохо знаком, так-как они отделялись от семьи и вели свою жизнь. Другие проявляли склонности и способности мне непонятные и чуждые. Были и такие, кому могли позавидовать герои из героев и богачи из богачей, но для меня они были чужими. Но всё же, я любил их всех, потому что… Не важно, почему! Частенько проходили целые поколения, которые я не понимал, и которые не понимали меня, но я знал – рано или поздно они появятся! Это трудно объяснить. Эти… Самбульо… Эти Самбульо, отличались от прочих. Иногда они совершенно не были похожи ни на мою Анхе, ни на её мужа, но… Это были они – настоящие! Последние три поколения дали трёх самых ярких представителей – дед, отец и сам Мигель. Его старшие братья – нет. Он – да. Поэтому я и сидел на его плече… И всё равно, когда я понял, что не увижу больше ни Альфредо, ни Агнессу, ни Хуана, ни Пабло… Мне хотелось просто взять и унести оттуда Мигеля, порвать все барьеры и границы между мирами, чтобы сохранить эту последнюю частицу Анхе… Можно было даже пожертвовать пираньями, которых я тоже успел полюбить, но которые всё же были предназначены для служения, и являлись для меня средством, а не целью. Я этого не сделал, потому что уважал его и весь его род. Мигель никогда не простил бы мне этого! Он знал меня, как наставника и друга, но воспринимал, как попугая. Он понятия не имел, что такое дракон!..