Алая леди взмахнула длинными ресницами. Скомандовала:
– Выходим.
Матвею хотелось огрызнуться, но это было бы недостойно, особенно после того, как он мысленно припечатал ее грубым словом, поэтому он смолчал. Выбрался из удушающе-ванильного салона и глубоко вдохнул, ожидая, что его встретят, но к нему никто не спешил. Машина отъехала.
Он вновь вынул сигареты. Кромешники терпеть не могли табачный дым, а ему необходимо было успокоиться. Он выкурит сигарету, в дом успеет, раз уж его встречают с настолько распростертыми объятиями. Папе придется перетерпеть!
Матвей прошелся вдоль белого дома, наблюдая за окнами. Ощущение сходства дома и лайнера усилилось. Любопытно, замечают ли люди, что дом не принадлежит этому участку? С одной стороны, он словно сам вырос из-под земли вместе со всеми этими цветами, которые, будто настойчивые змеи, лезли на его стены и опоры. А с другой стороны, точно притаился на низком старте, так что в любой момент может стартовать и умчаться в неизвестном направлении – то ли вновь уйти под землю, то ли взмыть в небеса. Зная отца, Матвей проголосовал бы за второй вариант, но заземление дома оказалось для него неожиданным.
Может быть, отец вновь женился и его новая жена-кромешница относится к змеям подземным? Это бы многое объясняло. Вместе с тем змеи летающие, которые под настроение таскают земных дев, подобных маме Матвея, крайне редко женятся на «ползучих», как их иногда грубовато называли в среде кромешников: непримиримые противоречия, знаете ли. «Рожденный ползать летать не может», – написал как-то человеческий поэт; Матвей всегда полагал, что тот вовсю общался с кромешниками.
Докурив, он раздавил окурок в ближайшем горшке с очередными вьюнами или лианами. Растения ни в чем не провинились, просто попали под горячую руку. Вот и парадное крыльцо. Он не видел отца столько лет, заслужил, наверное, войти через главный вход? Вот и войдет.
Матвей не стал ни звонить, ни стучать. Просто повернул ручку и вошел в залитый светом холл с белыми колоннами и шахматным полом. По диагонали, словно ферзь, двигалась решительная блондинка. Кромешница-Змея, как он и думал, возраст определить не представляется возможным.
У нее были огромные зеленые глаза, которые казались бездонными. Будь он стопроцентным человеком, ухнул бы туда без памяти. Серебристое платье, длинное и узкое, напоминало о моде 1920-х годов, а короткая стрижка и драгоценный обруч на голове дополняли образ. Королева едва в него не врезалась – он появился слишком неожиданно.
– Ой, – только и сказала она.
На долю мгновения у Матвея перехватило дыхание, и он отвесил легкий поклон. Она отступила и прижала руку к груди, лишь самую чуточку переигрывая. Нет, она, разумеется, не думает, что он грабитель: защит тут воз и маленькая тележка.
– Полагаю, меня ждут, миледи.
– Вы… – Она склонила голову к плечу и заглянула ему в глаза. – Наверное, Матвей.
– Наверное, – согласился он.
– Но мой… Анатолий мне не говорил…
– И мне не говорил. Меня просто схватили на улице и привезли сюда.
Она подняла руку ко рту, в задумчивости дотронулась пальцем до нижней губы.
Феи прекрасны. Как же скучно видеть их насквозь.
– Я провожу, – нерешительно произнесла она.
Но в этом уже не было необходимости. Почувствовав его появление, отец в сопровождении еще нескольких взрослых и серьезных кромешников буквально ворвались в холл.
– «Фу-фу человеческим духом пахнет», – приятным баритоном процитировал один из них.
Это было грубо до невероятия, до безвкусия, так что Матвей мгновенно захлопнулся. Вся компания залилась хохотом. Если у него еще оставались какие-то надежды на нормальный разговор с отцом, они испарились именно сейчас. Он даже не сразу понял, что вся компания отвратительно пьяна, прямо с утра пораньше. Впрочем, это не извиняло ни отцовского гостя, ни Анатолия, пропустившего непристойность мимо ушей.
– Здравствуй, папа, – сказал ровным голосом Матвей.
– Ты курил? – скривившись, приветствовал его отец.
– А ты пил.
Красивое, породистое лицо Анатолия исказилось еще сильнее. По контрасту с ним Матвей постарался превратить собственное лицо в ледяную маску, чтобы с него невозможно было что-то считать. Папины друзья и новоиспеченная мачеха уставились на него, как бараны на новые ворота. Насколько ему было известно, у кромешников, включая отца, было не слишком много опыта общения с нейтралами – с теми, у кого в жилах текла кровь как им подобных, так и людей. С кромешниками они общались по-свойски, людей легко запугивали или очаровывали, но с Матвеем такой номер не пройдет.
Всюду чужой, всюду не свой, но вместе с тем, вместе с тем…
Может быть, впервые сейчас, стоя в просторном светлом холле роскошного дома Анатолия, Матвей осознал, сколько преимуществ дает ему его положение. И вдруг расслабился. Усмехнулся.
– Собутыльников тебе вроде бы хватает, папа, – сказал он, обводя взглядом компанию представительных мужчин. – Так зачем ты посылал за мной?
– У тебя, – проговорил Анатолий и для пущей сосредоточенности вперил в сына указательный палец, – сгорел офис, и квартира в придачу.
– Это так. Ты меня хочешь пригласить пожить у тебя, папа?
Матвей наверняка знал, что это не так, и выдал предположение только чтобы поиздеваться. Отец отмахнулся.
– Найдешь, где пожить. Я скорее насчет работы.
– У меня есть работа. У меня офис сгорел, а работа у меня никуда не делась.
– Я в курсе. – Анатолий сверкнул из-под бровей грозным взглядом. – Я созванивался с твоим непосредственным начальством.
Матвей поднял брови.
– Ты с ними или они с тобой?
Анатолий слегка дернулся. Замечание попало в цель: он не настолько влиятелен, чтобы командовать среди нейтралов. Представителям официальных нейтральных структур кромешники должны были подчиняться.
При всем при этом Матвей все же не понимал, к чему клонит отец.
– В общем, мы все озабочены одним. Ты наверняка слышал о том, что от смешанных браков рождаются дети.
– Ой, слышал что-то такое. Кто ж мне говорил-то… Ах да, мама упоминала между делом.
– От смешанных браков рождаются дети. Но в последнее время такие дети, Матвей, стали пропадать.
– Да что ты! И ты некстати озаботился…
– Это правда, – вступил в разговор тот самый кромешник, что столь неудачно высказался в начале. – Дети пропадают. Дети.
Матвей осекся.
– И моя дочка… Тоже…
Глава 17
Матвей смотрел на странного типа, который напился пьяным и грубил, и с небывалой ясностью понимал, что на такое поведение того толкал страх за ребенка. Но как же так, кромешники ведь чувствуют своих детей?
– Вы… не чувствуете? – уточнил он.
– Она не умерла. – Тот тряхнул головой, отгоняя само эхо роковых слов. – Это я знаю точно. Но где она, я понятия не имею. Знаю, что он ее не мучил, это бы я тоже…
– Он?
Кромешник вылупился на Матвея, а тот пристально смотрел на него, стараясь не упустить ни малейшего нюанса.
– Ну не она же, – проговорил наконец растерявшийся отец.
– Не она?
– Я хочу сказать, что женщина… или фея не стала бы таким заниматься. Воровать чужих детей?
«Фея». Новомодные словечки. Матвей обвел взглядом всю притихшую компанию. Они глядели ему в рот, как будто ожидали, что он на их глазах сотворит сейчас чудо и назовет все данные таинственного похитителя. Черт.
– Сколько детей пропало?
– Мы знаем о трех.
– Возраст? Сколько вашей дочери?
– Девять.
– Вы живете с ее матерью?
– Какое…
– Вы живете с ее матерью? Или расстались?
– Да. Мы все вместе живем.
– Давно пропала девочка?
– Два дня, – жалобно сказал кромешник.
– В полицию сообщили?
– Мы – в полицию?