– Слушай, старик, мы с Эдиком в твоё отсутствие и в отсутствие Иры решили тебя предупредить, что можем привлечь тебя по статье за совращение малолетних…
– Как это понимать?
– А так, что ты читал запрещенные стихи Есенина несовершеннолетней школьнице – вот как надо понимать… И попытался отвратить от пути истинного юного строителя коммунизма, совратить… Эдик уверяет, что она перешла то ли в десятый, то ли в одиннадцатый класс, правда, уже при третьем размере бюста…
– Наслушается запрещенных стихов Есенина о проститутках, и сама пойдёт по кривой дорожке ранней половой жизни, – нагло хохотнул Эдик, – сама юной валютной шлюхой заделается… Будет в милиции и КГБ писать объяснения, что её Есенин и Александр совратили хулиганскими стихами о ночных бабочках в кабаках…
Александр размышлял, стоит ли оправдываться, что стихи Есенина даже с обсценной лексикой, замененной в книгах многоточием, никто не запрещал, тем более, сейчас, во время «оттепели», когда многие запреты прошлого пали, развеялись, как дым. Но его мысли прервал весёлый голос Эдика.
– Не парься, старик, пошутили мы. Никто тебя за совращение малолетних стихами наказывать не будет. Тем более, малолетка Ира уже совращена мной физически…
– Как это?.. – выдохнул Александр.
– А так, сначала развращена этим летом на моей даче, в отсутствие предков… Они за границей сейчас… А потом и совращена… Она уже не девушка… Я её сделал женщиной в неполные шестнадцать лет… Нормальный возраст, между прочим, для начала интенсивной половой жизни…
– Тили-тили тесто жених и невеста с поломанной целкой, – пошутил Юрий, но тут же осекся, встретив гневный испепеляющий взгляд Александра.
Тот нарочито медленно поднялся из кресла и, сжав кулаки, подобравшись, выдохнул в лицо Эдику:
– А зачем бахвалиться тем, что лишил чести невинную девушку? Это неприлично, не по-джентльменски… За это раньше офицеры подлецов канделябрами били, а теперь…
Он увидел, что к ним легкой походкой приближается Ира, и оборвался на полуслове.
– Ну, говори, что теперь делают с такими, как я, – злобно прошипел Эдик. – Не увиливай, любитель Есенина.
Александр тяжело вздохнул и ответил:
– А я и не увиливаю… Вот сейчас только Иру спрошу для начала, что с тобой, козлом, делать?
Александр стремительно взял Иру за руку, привлек к себе поближе и, как можно спокойнее и увереннее спросил ее:
– Это правда, что ты школьница?
– Правда.
– Сколько тебе лет?
– Пятнадцать.
– В какой ты класс перешла?
– В одиннадцатый.
– Когда тебе исполняется шестнадцать лет?
– В ноябре.
– А теперь скажи, Ира, что мне делать со студентом МГИМО Эдиком, сдавать в милицию или набить ему в твоем присутствии морду за публичное бахвальство им про изнасилования тебя?
– …Добровольное согласие было… – растерянно вякнул, покрасневший, как рак, Эдик. – …по доброй воле сторон был секс с малолеткой…
– Подлец ты Эдик и достоин пощечины…
При этих словах Иры чуть ли не одновременно, чёртиками из табакерки, выскочили из своих кресел и Эдик, и Юрий. Александр угрюмо переглянулся с застывшим от изумления Юрием и обратился к Эдику:
– Пощечины мало, Ир, его надо наказать по-мужски… Скажи, только «да» и я его отправлю в глубокий аут, как часто это делал с нарушавшими кодекс приличия подлецами в канадском хоккее… Ну!
Но Ира дёрнула Александра за руку и потянула за собой из отделения, подальше от негодяя Эдика и его друга Юрию.
– Возьми меня под руку… Я могу упасть и разбиться, как фарфоровая статуэтка… Идём прогуляемся по лесопарку… Мне требуется свежий запас сил, чтобы прийти в себя и восстановиться…
– Конечно…
Уже в лесопарке она остановилась и спросила:
– Ты, действительно, мог его нокаутировать?
– Если бы ты сказала «да», я бы его надолго отправил бы в аут… Но ведь ты не сказала «да»…
– Дура я, испугалась… И за тебя, и за себя, и за Эдика…
– Ты его любишь?
– Любила… Но это в прошлом после сегодняшнего инцидента и урока мне на всю оставшуюся жизнь… Слушай, почитай мне Есенина, только не из «Москвы кабацкой», а о любви, о нежности, природе, покое… Ты же знаешь такие стихи, я уверена…
Он читал ей стихи Есенина и свои стихи, старые и новые импровизации, во время долгой неспешной прогулки по лесопарку, забредая в самые дальние его закоулки и потаенные волшебные места… Они не пошли на обед, их искали сестры… Но они пришли только к ужину… Озлобленный Юрий почему-то был уверен, что Александр, назло своему сопернику Эдику, другу с мехмата МГУ, наверняка, трахнул Ирку, раз ему без боя уступил свою юную любовницу Эдик. А Ира только раз поцеловала его в щеку на прощание и прошептала «спасибо», они даже не обменялись домашними телефонами, и больше Александр никогда Иру не видел…