Ключ-стражи
Анастасия Шакирова
— Эльфов не бывает! — возмутился Норберт, потрясая в воздухе изрядно помятой книжкой.
— Отдай, пожалуйста, мои «Легенды Мантарии и прилегающих областей», — спокойно попросил Вильям. — Они не виноваты. Хорошая история, чего ты на ушах стоишь?
— Бабкины сказки, чушья чепуха, — буркнул Нори, насупился, но книгу отдал. Наследник обедневшего дворянского рода фон Вайзнеров, белобрысый и щуплый Норберт был сейчас похож на пустынного тушкана, сцепившегося с борзой. В роли борзой выступал темноволосый и невозмутимый Вилли.
— Красивые сказки, — рассудительно поправил Вильям. — Я хочу сочинить песню по мотивам этой.
— Песни-шмесни! О деньгах кто думать будет?
— Я и думаю. А ты мне мешаешь. Мне лучше думается, когда я что-нибудь перечитываю.
— Нэк, хоть ты ему скажи!
— А что я-то? Я-то чего?
— И эта туда же! С вами и кривую руну не нарисуешь!
Кипятился Нори шепотом, чтобы не привлечь внимание учителя. Но все равно выходило довольно громко, и профессор Доузи уже пару раз недовольно посматривал в нашу сторону. Я грызла карандаш Вильяма и вслушивалась то в перебранку приятелей, ведущуюся через мою голову, то в монотонное бурчание, доносившееся с кафедры. В солнечных лучах, пробивавшихся сквозь окна под потолком, кружились пылинки и дохлые летучие паучки.
На уроках по общей безопасности волшебства никто ничего не записывает. Кто попросту спит на задней парте, положив под голову стопку тетрадей; кто режется в популярную карточную игру «найди гоблина» на щелбаны; кто спешно доделывает домашнее задание. Все дело в том, что предмет, вопреки интригующему названию, включает в себя всего один тоненький учебник. Содержание учебника сводится к следующему: использовать непроверенные руны в ворожбе опасно, использовать магию Хаоса наказуемо, а лазить по подвалам Мастерской трижды нельзя и еще раз нельзя дополнительно. Как будто нам доступно хоть что-то из магии Хаоса. С таким же успехом можно послушать доклады на тему «Никогда не приручайте бешеных винго», или «Потопление Золотых Островов случайно вызванным цунами строго воспрещается».
После войны Ворона, которая была около семидесяти лет назад, о магии Хаоса слышно не было. Да и Церковь ее все те же семьдесят лет назад спешно запретила. Но раз сказано (директрисой) – должно быть сделано (учителями). Проводить уроки положено было не реже двух раз в неделю, видимо, чтобы опостылевшее «нельзя» крепко, словно кувалдой, вбилось в буйные школярские головы. Содержания учебника хватало на три урока, потом приходилось начинать заново. Поэтому к весне мы выучили все запреты наизусть и занимались чем попало, только не учебой. Судя по тщательно скрываемому отвращению на лице Доузи, ему было не легче. Бедолага. Мы, третьеклассники, всего пару раз в неделю страдаем, а он все шесть – ибо ведет уроки еще и у первого класса, и у второго.
– Итак, – раздавался голос профессора, – существа, называемые также Королевскими Бестиями или Тварями, слишком опасны для любого ученика, и даже для опытного мага. Смерть в нашем ее понимании этим созданиям не страшна, они оживают через некоторое время, обычно это от трех часов до двух недель после убийства, восстанавливая даже полностью уничтоженное тело. К счастью, разумом как таковым Твари не обладают, и обычно большую часть времени находятся в спячке-анабиозе или в состоянии покоя, не проявляя агрессии, если их не тревожить. Будучи же спровоцированными, они атакуют поначалу самую сильную цель, что позволяло героям древности сражаться с ними, не подвергая опасности прочих. Между собой Твари враждуют, и, встретившись, начинают драку — до смерти одного из сражающихся. К счастью, подобные разрушительные бои происходят редко, нам известен всего один такой случай. Пример, который вы все знаете – Не-Мертвый Король, чьи чертоги находятся под Мастерской. В последний раз Король пробуждался сто сорок лет назад…
Мы с Нори и Вильямом устроились подальше от учителя, у стенки, втроем за одной партой. Доузи расхаживал туда-сюда перед огромной грифельной доской, на которой с позапрошлого урока осталось изображение трех стихийных рун и живоглота в разрезе. Живоглот выглядел так, словно даже ему лекция надоела – хуже некуда.
Я перестала слушать и лениво опустила голову на руки, ибо текст учебника, разумеется, знала наизусть. У двери чертогов Короля в свое время весь класс отирался – безуспешно. Слишком уж мощные там запирающие руны. Герои, не герои, а вдруг, допустим, обломок королевского меча продать можно?
Нори, успокоившись наконец, перебирал монетки из нашей общей копилки, как будто надеялся, что от счета их количество возрастет. Вильям неспешно списывал легенду из своей многострадальной книжки в тетрадку, время от времени поправляя сползающие с носа очки.
– Две серебряных и тринадцать медек, – сообщил Нори, ссыпая посчитанное в кожаный кошель. Большие зеленые глаза Норберта были полны мировой скорби. – А полторы серебрушки мы должны за аренду ларька на рынке. Ясно вам? Мы на мели.
Вильям оторвался от своих записей и окинул нас усталым взглядом. Я вздохнула.
Время между праздниками самое тяжелое, особенно для тех, кто на торговле в праздники наживается. В Зимнее Солнцестояние мы продавали «вечные» снежинки (по правде говоря, они все-таки таяли, но нескоро, а мы дальше, чем на два года вперед, не продумывали). В Летнее, когда в город съезжаются охотники и искатели сокровищ – заговоренные наконечники для стрел, амулеты от нежити и прочую ерунду. Ученикам без лицензии Мастерской заниматься торговлей вроде как запрещалось; увы, на одну стипендию не прожить, особенно если хочется поразвлечься. Другие еще могли рассчитывать на деньги, присланные из дома, но у нас троих с этим было глухо.
– Нам нужны интересные товары, – Нори отобрал у меня карандаш и рассеянно поковырялся им в ухе. – Что-нибудь оригинальное. Амулетами мы уже полгорода обеспечили. Все, кто мог – купили.
– Можно оружие зачаровывать на заказ, – предложила я. – Сияние там разноцветное... звездочки всякие...
– И сердечки. Ага. – Норберт изобразил похожие сердечки карандашом в воздухе. – Нэк, ты много знаешь чокнутых людей, которые на это купятся? И много знаешь чокнутых гоблинов, которых эти твои звездочки напугают?
– Сам швабра, – огрызнулась я. – Меня Маннэке зовут, и хватит сокращать! На что-нибудь серьезное, вроде урона от огня, чаровать может только выпускник. А у меня лично и цвета через раз получаются.
– Именно. Зачаруем мы оружие на алое сияние, а получится голубое или там розовенькое. И нам повезет, если заказчик не покрасит нас в тот же цвет. Краской для заборов. Еще идеи?
– Сбор трав тоже не подойдет, – подал голос Вильям. – Много конкуренции. Травников сейчас развелось – не продохнуть. Весь лес общипали, ни одного листика крестокровки до самой столицы. И цены никуда не годятся.
Мы приуныли. Вот родись я лет так двести назад, возможно, и смогла бы что-то придумать. А сейчас? Окрестности Пристани давно не видали зверей страшнее ежиков. Говорят, раньше монстры и чудовища бродили вокруг каждого города. Гоблины, зверолюди, те самые живоглоты, от которых сейчас одни рисунки в учебниках… Уж мы бы с ними справились на раз-два, и хоть ожерелья из гоблинских зубов на продажу у нас бы были! А сейчас… не беличьими же шкурками торговать.
Когда-то, говорят, и в огромные подвалы под Мантарийской Мастерской Магии постоянно наведывались гости. Настоящие герои, желавшие сразиться с Не-Мертвым Королем. Как раз дальше в лекции шла его биография – наша личная Тварь была древним безжалостным тираном, награжденным бессмертием и заточенным в подземных чертогах. По мне, уж лучше какое нормальное наказание, чем эта сомнительная награда… Но, если верить книгам и профессорам – каждая смерть Короля давала убившим его что-то важное, какие-то новые знания, новые силы и возможности. Пусть и невольно, и после смерти, Не-Мертвый Король творил хоть какое-то добро.
Но уже полторы сотни лет двери в чертоги Короля были плотно замкнуты и заперты сильнейшими рунами. Еще две Твари, я знала, находятся под Воинской Академией и под Светлой Семинарией – но нам про них не рассказывали. Надо полагать, тамошние ученики тоже пытались пробиться к ним – и с таким же успехом.