Зелль аккуратно меня отлепил и поставил рядом. За шиворот.
— Спа-сибо! Фухх... Ты Рэна не видел?
– Несколько минут назад направлялся к воротам. Хм, — Зелль с интересом наклонил голову набок, словно я была каким-то диковинным насекомым. — А зачем тебе это?
— Что? — опешила я.
— Решать чужие проблемы.
— Я не решаю! — великая Рея, надеюсь, что щекам стало жарко от весеннего солнца, а не от бросившейся в лицо краски. — Просто... просто...
— Дала бы людям шанс самим разобраться, — рассеянно пожал плечами маг. — Впрочем, те, у кого собственная личная жизнь отсутствует, обычно как раз стремятся переживать за чужую...
Все, лопнуло мое терпение! Но не лезть же в драку при всем честном народе. К тому же, гарантирую, наш поединок продлился бы секунды две. Из которых первые полсекунды Зелль удивлялся бы моей наглости, а оставшиеся полторы я летела бы до Озера Ори. С ускорением.
К счастью, мое орудие мести не заставило себя ждать. У орудия были оттопыренные уши, веснушки по всему лицу и перо в волосах. И, видимо, он уже давно прятался за столами и мелкими украшенными деревцами в кадках, глядя на Зелля, как влюбленная служаночка из дворца на юного принца.
– Тимми! – набрав воздуху в грудь, завопила я на всю улицу. Разумеется, тут же все окружающие уставились на меня. Для верности пришлось еще и подпрыгнуть. – Тим! Тут великий маг Зелль очень хотел с тобой познакомиться! И рассказать о своих подвигах в Проклятой Пустоши! Да-да, и в Темной Пещере тоже, и в Гнилом Ущелье!
Больше звучных названий я сходу не придумала, но это и не потребовалось. Тим мгновенно оказался рядом.
– Правда? – охрипнув от восторга, спросил он. – Расскажете?
– Конечно, расскажет! – щедро пообещала я. Тим, схватив вышеупомянутого героя Проклятой Пустоши за руку, просиял как утренняя заря.
– Я... гм... – Зелль попытался освободиться, и тут его уцепили за вторую руку.
– Расскажете? – сияя не хуже Тимми, спросил старенький профессор Раундворт, чьи очки съехали с носа и болтались на веревочке. – Понимаете ли, я очень увлечен историей... Записываю все свидетельства очевидцев! Но, к сожалению, в последнее время в Пристани их так мало! А скажите, Темная Пещера — это же на западном побережье Ори?
Народ вокруг загалдел в том смысле, что он тоже не прочь послушать, и окружил Зелля тесным кольцом. Тот, схваченный за обе руки, даже погрозить мне кулаком не мог, и поэтому ограничился тем, что состроил устрашающую гримасу. Судя по увиденному, будущее мое обещало быть недолгим, но интересным. Я же выскользнула из круга (кое-где пришлось ползти на четвереньках), отряхнулась и побежала дальше.
Ворота уже близко. И где же, спрашивается, Рэн?
Ага!
Знакомая фигурка с мечом на поясе и мешком за плечами целеустремленно шагала в направлении из города, как раз минуя лениво болтающих стражников. Я помчалась следом, пыхтя, как летучий корабль на старте, и догнала его метрах в пятидесяти от ворот.
– Стой, колдовать буду!
– Нэк? – Рэн разинул рот. – Что ты тут делаешь?
Глупее вопроса не мог придумать.
– Малину собираю. Хорошая этой весной удалась малина! А у тебя мешок зачем? Тоже за ягодами? Какое совпадение!
Рыжий только вздохнул и уставился в дорожную пыль. Я подошла поближе.
– Ты так расстроился потому, что она отказала?
– Нет, – сразу же отозвался Рэн. Помолчал и уточнил: – Не потому, что она отказала. Она не отказала.
– Что?! Почему? То есть... эмм... – я осознала, какую вопиющую грубость выдала, и попыталась как-то исправить последствия, – я просто не ожидала, поздравляю...
Рыжий криво улыбнулся.
– Не пытайся быть вежливее, чем есть, Нэк. Она не отказала, потому что я не спросил. Я спросил... спросил, какими физическими тренировками можно максимально нейтрализовать возможное негативное воздействие на разум...
– Что?!
Кажется, я повторяюсь.
– Это один из экзаменационных вопросов. Первое, что в голову пришло, – Рэн неожиданно стукнул себя кулаком по ладони — судя по выражению его лица, хорошо, что рядом не случилось кирпичной стены, а то кулаку (или стене) бы не поздоровилось. – Я струсил, струсил, Нэк, понимаешь? Не смог ей сказать!
– И поэтому ты сейчас топаешь прочь из Пристани, оставив и учебу, и друзей, и этого растреклятого Ворона, который бродит невесть где и с которым мы, возможно, могли бы попытаться справиться?! – я уперла руки в бока и подошла еще ближе. Рэн опустил свой мешок на землю, поднял глаза и все-таки посмотрел на меня. Взгляд был печальный и решительный.
– Потому что я трус. Какой толк от труса в борьбе с Хаосом? Какой толк от труса настоящим героям, таким как она? Я же знаю, что никогда не решусь сказать... кто я по сравнению с ней? Никто. Ничтожество.
– То есть ты решил уйти, стать героем самому, победить тысячу чудовищ и вернуться однажды в сияющих латах, с белым грифоном на поводке и с розой в зубах?
Ничего такого он не думал, конечно. Просто шел – не куда-то, а откуда, точнее – «от кого», убегал без особой цели. Растерянно заморгал, и в этот момент я все-таки ему врезала. Не собиралась, само собой вышло, вдобавок я не умею раздавать пощечины, совершенно никакого опыта. Сюда бы любую красотку из наших старших классов! Получилось слабо, смазанно, неприятнее мне, чем ему – слишком резко замахнулась, а потом попыталась замедлить удар, кисть отозвалась ноющей болью. Но рыжий обалдело попятился, держась за челюсть. Еще бы! Я и сама не ожидала.
– Ты просто идиот! – слова выходили гораздо звончее удара. – Трус, да? Тот, кто дрался с теневыми зверями – трус? Кто шел непонятно куда и с непонятно каким ключом через двери, которые всю жизнь считал прямой дорогой под Реин плащ – трус? Да, ты не герой, ну и что с того? Я тоже не герой! Знаешь, Лиарра... и Ланс, и Зелль, они ведь тоже не родились могучими магами и непобедимыми воинами! Вся эта астрологическая чушь, про Год Золотого Солнца, годится только на крысиный корм! Героем нельзя вот так сразу родиться. Героем можно – стать. Стать самому. Вдруг и ты сможешь? Раз ты так хочешь быть вровень с Лиаррой...
– Но... Нэк, эпоха героев прошла. Я и вправду трус. Даже если я убью тысячу теневых зверей – я все равно не смогу, не решусь ей сказать! Это другое. Лучше бой, самый тяжелый, чем такой разговор.
– Откуда ты знаешь?
– Как – откуда? Я...
– Заткнись и слушай. Мы не знаем, что будет потом. Но я знаю, что я меняюсь – чувства, мысли... то, что делаю. В шесть лет я никогда не подумала бы, что поступлю в Мастерскую. В двенадцать, только поступив – искренне считала, что ни за что не стану нарушать правил, лазить через окно в общежитие, продавать амулеты из-под полы. Полгода назад – полгода назад, если бы мне предложили прокатиться на грифоне, я бы убежала так быстро, что сотня всадников не догнала бы! Разве с тобой не так?
Рэн медленно кивнул. Хорошо.
– Знаешь, мне кажется, именно так становятся героями. Плевала я на эпоху, что бы там ни закончилось, трое есть – значит, могут быть еще! Могут стать – еще. Постепенно преодолевая это свое «не смогу, не сделаю»... постепенно забираясь все выше. Не останавливаясь. Ты ведь так и растешь, верно? И, мне кажется, у героя будет шанс. Но, если ты не хочешь даже шанса... – я независимо задрала нос и отвернулась. Пнула ботинком сначала один камушек (в кусты), потом второй (в придорожную канаву). Примерилась к третьему...
Мне на плечо легла рука.
– Ладно. Ты права. А я идиот, – голос Рэна звучал сокрушенно и грустно. Но уже не так безнадежно. – Идиот без шансов, но... я попробую.
Я выдерживала характер еще несколько мгновений, потом обернулась к нему. Ухмыльнулась. Рыжий неуверенно улыбнулся в ответ. Протянул мне ладонь, я пожала.
– Друзья?
– Друзья. Прости, что я на тебя это так вывалил.
– Ничего, – махнула рукой я. – Когда у меня будет какая-нибудь беззаветная и бестолковая любовь, обещаю прибегать плакаться тебе в жилетку каждый вечер!
– Точно обещаешь? – неожиданно серьезно уточнил Рэн. – Учти, если ты в кого-то влюбишься, а он тебе не ответит взаимностью – я ему морду набью, так и знай!