– Ловушка, – Рэн не спрашивал, скорее утверждал.
Милене совершенно не нравилась выбранная нами точка приземления, грифка мотала головой, протестующе клекотала и всячески выражала негодование такими глупыми седоками. В итоге мы худо-бедно спланировали неподалеку от дороги, на небольшое открытое пространство на берегу реки, едва не зацепив по дороге сосновую ветку. Последствия езды без седла сказались сразу же – выпрямиться у меня получилось далеко не с первой попытки. Пройтись, не хромая – тоже.
– Нэк, чего ты там копаешься? – Рэн уже пробирался вперед, к дороге, туда, где над верхушками невысоких деревьев рассеивалось облако серой пыли. Заблудиться было невозможно при всем желании.
– Иду, иду...
Как выяснилось, оставаться в одиночестве Милена не желала еще больше, чем слушаться нас. Поэтому она печально побрела за мной, сложив крылья и жалобно поскуливая (странно было слышать столь тонкий звук от огромной хищной когтистой махины), и поминутно тыкаясь острым клювом мне в плечо. Я попыталась отпихнуть клюв, но без особого успеха. Синяк будет, как пить дать.
Отмахиваясь от комаров (почему возле воды их всегда полно?) и веток, мы наконец выбрались на дорогу. Честно говоря, я ожидала чего угодно: от очередного выжженного круга – скоро они мне в кошмарах будут сниться, зуб даю! – до горы трупов каких-нибудь чудовищ, луж крови и ледяных стрел, проморозивших траву до зимнего хруста. А тут... никого и ничего. Серая летающая муть зависла облаком над дорогой, и понемногу рассеивалась. Я даже засомневалась: может, это простой пылевой вихрь, и ничего странного тут нет? Пылевых вихрей, конечно, в Пристани я ни разу не видела, это в Вирдо они обычное дело, но у нас и землетрясений до сегодняшнего дня не случалось.
Я опустилась на корточки, осмотрела землю. Дорога как дорога, притоптанная множеством копыт, ног и лап ездовых ящерков. Какие-то конкретные следы здесь искать – проще сразу в Ори со скалы прыгнуть.
– Рэн! Рэн?
Как оказалось, рыжий именно поиском следов и занимался. По крайней мере, он усердно ломился по зарослям придорожной крапивы, высматривая там что-то с такой старательностью, словно от этого зависела его жизнь. Милена снова ткнулась клювом мне в спину, и я, разумеется, плюхнулась на колени. Пришлось оттолкнуть эту несчастную трусишку, несильно пихнув кулаком в пушистый бок. Хм, кажется, я уже не боюсь грифонов! Милена не обиделась, только вздохнула совсем по-человечески и отошла подальше. Я встала и попыталась отряхнуть штаны от пыли.
– Никаких следов, – Рэн наконец выбрался из крапивы. Насколько я видела, на голых до локтя руках рыжего не было ни единого «укуса» от крапивных колючек. Этому воинов тоже учат, что ли?
– Ну вот, – я вздохнула едва ли не с облегчением. – Значит, они наверняка в порядке, поехали себе дальше, а мы...
Рэн протянул вперед руку, сжатую в кулак, медленно раскрыл пальцы, и я, закашлявшись, поперхнулась на полуслове. На ладони лежал ключ – с головкой в виде расправившей крылья стилизованной птицы. Но не бронзовый, а серебристый, заметно меньше того, что мы видели две недели назад.
– А... э... у, – более осмысленной реакции выдать не получилось. Любопытная Милена всунула клювастую башку между нами, явно интересуясь, почему двуногие стоят как вкопанные и таращатся на что-то. Рэн машинально почесал ее под подбородком.
– Как ты ее... его... нашел?
– Увидел, как блестит.
– В этих зарослях?!
Рэн пожал плечами.
– Я искал. Думал, тут будут какие-то, не знаю, обломки, осколки. Следы. Неужели от битв волшебников не остается никаких видимых последствий?
– В том и дело, что остаются. Еще какие! — я сглотнула, вспомнив «поле боя» в лесу.
– А тут...
– А тут – ничего.
Мы опять слаженно уставились на ключ. Если верить Лансу, приняв другую форму, можно избежать, например, потери сознания при ранении... Но тогда здесь были бы пятна крови, следы сражения. Не поверю, что они сдались без боя! Рея премудрая, голова кругом идет от всего этого!
– Это же не Ланс? – наконец нарушил тишину Рэн. Голос его звучал на редкость неуверенно.
– Нет... вроде. Тот был больше, и другого цвета... Может, это просто ключ от какого-то старого сундука, который за ненадобностью в крапиву выбросили?
– И на нем совершенно случайно изображена такая же птица?
– Блин-гоблин. Десять тысяч дохлых гоблинов.
Я осторожно протянула руку и дотронулась до бороздки ключа. Вроде бы слабый магический импульс... а может, просто пальцы дрогнули. Чего я ожидала, истины с небес, или того, что передо мной откроется сцена происходившей здесь битвы? Была ли битва вообще, может, их просто застали врасплох?
– Если судить по форме, – я нервно хихикнула, – то это, наверное, Лиарра. Пусть лучше у тебя побудет тогда.
Рэн с упреком посмотрел на меня. Мне стало стыдно, и я постаралась задушить неуместный смех.
– Не глупи. Ты – маг, ты уже открывала двери похожим ключом, так что держи, – он всунул искомый предмет мне в ладонь. Ключ был теплый. Я аккуратно положила его в нагрудный карман куртки. Огляделась: вдруг сейчас из-за поворота появится госпожа Матильда или Ланс... отругают, отправят обратно в город... Пусть ругают, лишь бы были живы! Но никто не появлялся и не грозил кулаком непослушным ученичкам.
– Кто-то приближается, – неожиданно сказал Рэн. Аккуратным толчком отправил меня себе за спину, обнажил меч.
– Кто? Где?
– Какой-то зверь.
– Но я ничего не слышу...
Милена, видимо, слышала – она вздыбила гриву и тоже попятилась за рыжего. Самый смелый грифон на свете – наш! Я выглянула из-за Рэнова плеча, на всякий случай схватившись за мешочек с травами, и, наконец, тоже что-то услышала – сквозь кусты на противоположной стороне дороги с шумом продирался кто-то крупный. Рэн чуть отвел назад руку с мечом, застыв в боевой стойке. Кусты трещали все громче, и вот неизвестный зверь вывалился на тропу.
– Рапси! – ахнула я.
Да, это действительно был оседланный ездовой кошак, выглядевший совершенно непрезентабельно: в шкуре репьи, тщательно вычесанная манишка спуталась. Лопард жалобно мяукнул, увидел меня и тяжелым галопом поскакал навстречу. Ткнулся с разбегу мокрой мордой в грудь, едва не сбив меня с ног (Рэн успел вовремя отпрыгнуть, вот же реакция!), и принялся ластиться и жаловаться на судьбу низким грудным урчанием. Я почесала его за ушами, вызвав новый приступ мурлыканья.
– Это ваш? – уточнил Рэн, вкладывая оружие в ножны. – Я такого видел в конюшне. Они ведь ручные?
Милена все еще пряталась за хозяина, недоверчиво поглядывая на Рапси то одним, то другим желтым глазом и выворачивая голову, чтобы не терять его из поля зрения.
– Ручные. Наверное, госпожа Матильда уехала на нем... – тут я поняла, что говорю, и едва не задохнулась. Воин из Рапси никакущий, ездовых лопардов намеренно отучают от любой агрессии, в случае чего он скорее убежит и спрячется, чем примет бой. Но – бросить директрису? Шататься по кустам, цепляя колючки на длинный мех? Я взяла кошака за пушистые щеки, притянула его морду вплотную к лицу:
– Котик, что случилось? Где твоя хозяйка?
Рапси снова жалобно и протяжно мяукнул и лизнул меня в нос шершавым языком. Рэн подошел к нему сбоку, осмотрел полосатую шкуру, похлопал по спине, поправил короткие стремена.
– Ран нет, – задумчиво сказал он. – Что же тут произошло...
Тут грифка, наконец, решилась что-то предпринять – вероятно, зрелище хозяина, уделявшего внимание непонятному зверю, пробудило в ней ревность. Она взвилась на задние лапы, приняв почти геральдическую позу, распахнула клюв и зашипела. Зрелище впечатляющее – даже я сначала шарахнулась, а потом уже вспомнила про Миленину трусость. Рапси, немало озадаченный этим явлением, наклонил голову и принюхался.
– Мяу? – осведомился он у взъерошенной грифки.
Милена щелкнула клювом и опустилась на все четыре. Кошак подошел и, нимало не смущаясь, принялся обнюхивать ее морду. Теперь уже озадаченной выглядела наша клювастая подруга – но, по крайней мере, агрессии больше не проявляла, только нервно похлестывала себя хвостом по бокам. Я хихикнула – уж больно забавно выглядел удивленно приоткрытый клюв и круглые глаза Милены.