Нет, ответила я мысленно. Не хочу. Но и сама не хочу... или уже поздно, или это и есть – под плащом Реи, когда ничего не видишь, только слышишь какую-то странную песенку.
Я не знаю правды – а кто бы знал?
Мир – простая штука, а жизнь сложна,
Кто – неси свой крест, кто – паши и сей,
Разве так бывает, что живы – все?
– Не знаю, – прошептала я и сама удивилась тому, что могу говорить. – Не знаю.
– Мир изменился, – тихонько ответил мне голос, прервав песенку.
— Я открыла сундук, — вспомнила я. И зажмурилась бы, если бы смогла — но что толку, вокруг и так царила непроглядная темень. Гоблин, гоблин, гоблин! Неужели я все-таки пожелала о чем-то для себя — неужели то, чего я так боялась, произошло? И тогда, значит, мы проиграли... из-за меня?
— Открыла, — подтвердил голос. И замолчал.
— Мои друзья... — как же сложно говорить, язык еле ворочается. — Они погибли?
Слез не было. Было какое-то глухое отчаяние. Неужели все – зря?
– Вы выиграли. Вы смогли разрушить миры-осколки. Ротт по прозвищу Ворон побежден, ему было не справиться с четырьмя ключ-стражами разом. Король положен обратно в свою гробницу и запечатан. Твои друзья живы.
Облегчение растеклось теплой волной и затопило меня. Значит — все хорошо. Значит — если надо умирать, то не страшно.
– Все будет хорошо, — подтвердил неизвестный. — Ну?
На последнем слове я узнала голос – и слезы все-таки появились. Говоря проще, я разревелась, как трехлетка.
– Покажись! – потребовала я сквозь слезы. – Покажись!
– Ты же уже знаешь, – мягко упрекнул голос.
Но вокруг посветлело – чуть-чуть. Ровно для того, чтобы разглядеть моего собеседника.
Выгнутая гордая шея. Четыре крепкие лапы, хвост, похожий на кнут Лиарры. Изящная голова величиной в половину моего роста — не ящериная, не звериная, увенчанная короной изогнутых рогов. Размах таких хрупких на вид крыльев. И мягкая грива — не перья, не мех, нечто среднее. Такое знакомое белое перо тоже оттуда. Легкое, вечно трепещущее на ветру белое перо, непонятно как держащееся во встрепанных коротких волосах.
— Ты толкнул меня в ворота, — прошептала я. — Но почему? Ты ведь мог просто помочь нам... просто сделать...
Тот, кто стоял передо мной, покачал головой.
– Я не выстоял бы и секунды в бою против Ворона. Я – последний. Наверное, последний. Когда магия ушла, мои сородичи ушли с ней. Как и многие другие существа. Все засыпает, все умирает… без магии, без героев, без ключей. Я просто был рядом, старался что-то сделать... намекнуть, подтолкнуть. Хотя бы это я могу. Кроме перевоплощения. Не так много, увы.
– Но Хаос...
– Нэк, ты забыла? – голос рассмеялся таким знакомым смехом. – Герой – это не только тот, кто берет однажды меч, сумку с вещами, и топает прочь из города. Герой – это даже не тот, кто взбирается на грифона, хотя до смерти боится высоты, и не тот, кто бьет своего лучшего друга, потому что иначе никак. Не тот, кто борется с тьмой в себе, записывая каждый свой день, до минуты. Герой – это тот, кто однажды сталкивается с тем, что может изменить мир. И принимает решение. Ротт принял свое решение – и в мир пришел Хаос. Он больше не уйдет. Он останется с вами навсегда.
Я, наконец, смогла увидеть и себя. Форма вроде бы чистая, словно меня и не валяло по земле. Даже царапин нет.
– Я... я мертва?
Покой синих глаз не поколебался. Дракон был неподвижен. Только вот эта глупая песенка... Откуда она?
Если и бывает – попробуй, тронь, -
То менять сюжет может лишь герой.
Сказка началась и идет пока,
Все в ее руках, все в твоих руках.
– Ни в какой не в сказке, – я в последний раз шмыгнула носом. Как-то несолидно все-таки... а кто будет ухаживать за Чернышом? И как же амулеты к экзамену для Рэна? И кто будет жить с Поли, я даже прибраться на своей половине комнаты не успела... – И я вовсе не герой. И не хочу.
– В сказке. Все вокруг – история. Все вокруг – сказка. А мне пора. И тебе пора.
– Куда мне пора? – взвыла я. – Я же даже не знаю, жива я или нет!
Умереть? Уснуть? Выбор очень прост,
Выбор двух дорог или ста дорог.
Сказка началась много лет назад...
Закрывай глаза?
Открывай глаза?
Потихоньку становилось светлее – или мой собеседник растворялся, будто наша наспех слепленная иллюзия? Скорее удалялся, становясь все меньше.
– А ты сам-то куда?
– Отправлюсь на Край Мира. Возможно, там еще живы подобные мне. Никогда не стоит терять надежды. Тем более что сейчас мир изменится. Ушедшие вернутся. Вернувшиеся уйдут.
– А песни эти бестолковые откуда? И видения? Тоже ты посылал?
Слабый смех.
– Не я. Миров много. Вероятно, какие-то истории просто носит между ними…
Закрывай глаза? Открывай глаза? Песенка рефреном звучала в ушах, становясь все громче.
Неужели это и правда мой выбор? Или выбор того, кто сейчас глядит на меня и думает, действительно ли в любой истории должны умирать герои? Или должен умирать хоть кто-то, для пущей трагичности истории?
Стало совсем светло, когда я вспомнила тот вопрос, который непременно должна была задать. И завопила вслед дракону:
— Что было в сундуке? Я же его открыла?! Что в нем было?!
Ответ прозвучал еле слышно — но я успела его уловить.
Сказка началась много лет назад...
Я застонала. И открыла глаза.
Уййй, больно-то каааак!
Между строк
Рассыпаются в небе осколки лета, разбиваются каплями о бетон. Был когда-то расчерчен на классы-клетки, а теперь можно хвастаться чистотой. Был когда-то - потерян, упрям, надломлен, бестолковое сердце считал пустым...
Это ливень за стенами Камелота. Он смывает все то, что уже - не ты.
Просто - дождь, передышка в геройской смуте, можно сесть за столом и налить вина, перекинуться в карты; хотя, по сути, никому и победа-то не нужна. Над друзьями не в счет, три монеты долга, я тебе, помнишь, отдал еще вчера? Раз такая погода еще надолго - остаемся, хоть выспимся до утра. Что до прошлого - прах остается праху, кто помянет, так я ему - ух, держись!
Это ливень за стенами Эмайн Маха, серебристый хрусталь на ветвях дрожит.
Просто - дождь, как уютным плащом на плечи, как улыбка (незваный, нежданный гость). Будет теплая осень, священный вечер, там недолго до холода и снегов. Будет иней колючим, дорога - ранней, будет падать рябина в подсохший дерн. Знаешь, мы отправляемся к Океану. Хочешь с нами? Кобылу тебе найдем. Сумки, седла, уздечку: ну, право слово, что там нужно герою еще в пути?
Это ливень за стенами Вавилона. Город дремлет вдали, непривычно тих.
Рассыпаются в небе осколки лета, птицы тянутся к югу, в далекий край... Пусть легенды расскажут потом об этом: о героях, что вправе не умирать.
Эпилог
«Магия!» — это было первое слово, услышанное мной по пробуждении. И нет, оно относилось не к моему волшебному воскрешению: все друзья уверяли, что я просто без сознания выпала из хаос-ворот, а вовсе не умирала.
Речь шла о волшебстве, вернувшемся в мир — опытные маги почувствовали это сразу. Как будто в пересохшее русло реки пробился робкий ручеек. Впрочем, по прикидкам, до «полноводности» нам еще сотни лет, если не тысячи. Но сила... сила ощущалась действительно другой. Я попыталась на пробу сотворить «светлячка» — и едва не подожгла простыню. Кажется, наше обучение придется начинать снова-здорово с первого класса.
Мало нам было Хаоса!
С постели я встала только через полторы недели. Пыталась и раньше, но бдительная Поли всячески пресекала мои попытки собственными ногами добраться хотя бы до конюшни. Профессор Раундворт водил ко мне целые экскурсии. Ну как же, кучу раз побывала Йер знает где и выжила! Порезов полно, ушибов, две трещины в кости, легкое сотрясение мозга, пара сломанных ребер – совсем несерьезно. Все получено во время драки Ворона с Королем; только в пылу битвы я ничего не заметила. Прямо сплошное разочарование. Я умилилась и предложила им положить меня рядом с Королем, как наглядный экспонат. В смысле, я буду лежать, поскольку все равно лежу, а мне будут платить. Пять медек за просмотр, за потрогать – серебрушка. Профессору моя идея почему-то не понравилась, а жаль.