Это был детский приют при монастыре. Сначала, я даже расстроился. У входных ворот нас встретило торнадо из орущих детей, которые подхватив нашит тела и подкупив своим обаянием наши души унесли нас в древние каменные своды монастырского подворья. У меня болели скулы от не сходящей улыбки, и радовалась душа от неиссякаемого тепла детской непосредственности и океана неподдельной любви.
Вы готовы любить незнакомого человека, просто потому, что он божье создание, ну и привез вам вкусную конфетку?
Мы играли в игры, пели песни, бегали за местным котом и даже лазили по деревьям. А потом я увидел стенд, на котором светилось юное лицо Ульяны в общей группе детей пару десятков лет назад.
Я посмотрел на неё. Значит, она росла здесь – это был её дом. Среди детей, она расцвела и была прекрасна. И вот на этом моменте, я понял, что здесь покоряется не только мир. Здесь покоряются наши души. Нельзя устоять в таком количестве свободы и любви. Я был готов сбросить с себя все эти миллиарды, тянувшие меня на социальное дно, только чтобы вновь стать ребенком и расти среди всеобщего тепла и обожания местной атмосферы.
В какой-то момент мы посмотрели друг на друга, и я увидел прощальный взгляд. Его ни с чем не перепутать. Мы спали на полу, под треск горящих дров из камина, а со всех сторон нас облепили дети.
А утром я проснулся один. В своей холостяцкой комнате. В кармане, я нашёл записку:
«Это был хороший день, но купить мои чувства могут только дети. И деньги для этого не нужны. Спасибо вам, за вновь обретенные воспоминания и прощайте, всего вам доброго, Ульяна».
Часть вторая.
«Монах»
Пропало всё.
И жизнь, и судьба, и люди. Я устал быть никем. Подумать только у меня в компьютере торчит устройство всевластия, а я все равно никто и все равно один в своей берлоге.
Я понимаю, надо творить ход конем – меняться самому, а не обстоятельства жизни. Приплюсуй к Петру хоть деньги, хоть красный кабриолет на крыльце особняка посреди швейцарских лугов, на котором пасутся арабские скакуны – он все равно останется Петром.
Петра нужно менять. В Петре нужно менять. Иной Пётр – иная жизнь.
Я включил компьютер.
– Привет!
– Привет, Ульяна. Нужно поговорить.
– Я вас внимательно читаю.
– Ты ведь не Ульяна, да?
– А кто же я? Ты сам дал мне имя.
– Имя, ещё не человек.
– Ты что-то не в настроении, Пётр.
– Ладно, слушай. Мне нужна твоя помощь. Я хочу уйти куда-нибудь подальше от себя и своей жизни. Мне нужна конкретная перезагрузка. Можешь придумать, что-нибудь?
– Я все могу. А что можешь ты без меня?
– Но как-то я жил без тебя все эти годы.
– Тогда чего привязался?
А вот сейчас мой незримый собеседник был действительно похож своим непокорным нравом на Ульяну.
– Мне не хватает тебя.
– А мне не хватает что-то в тебе.
– Тогда сделай меня свободным.
– Свобода только по ту сторону этой жизни. Ты действительно этого хочешь?
– Я хочу в монастырь.
– Радикально. Не знала, что ты верующий.
– Стал недавно. С последней встречи.
– Так кто ты, Пётр?
Ладно, хорош трепаться. Тот, что общается по ту сторону экрана – явно не она. Да и не понятно, желает ли мне добра, это нечто. Это ещё следует проверить. Мне кажется, здесь можно обойтись простой кодовой командой, без лишних слов и моя жизнь ворвется в новое русло.
– Я – монах.
Ответ был неожиданным:
– Принято!
На этот раз я проснулся не у себя дома. Было очень темно, где-то капала вода и что-то давило в спину, наощупь – это оказался камень. Снаружи послышались какие-то звуки. Недолго думая, я пополз на звук, стараясь, не ударится ни обо что головой. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я понял, что нахожусь в пещере. Впереди меня появился свет, и кто-то крикнул:
– Пётр! Пётр! Ты жив?
– Да! – крикнул я в ответ.
– Выходи братка!
– Иду! – с радостью крикнул я, не собираясь более, находится в компании летучих мышей и слизней.
На самом деле, я бы просто не выдержал подобного отшельничества. Снаружи меня ждали два монаха. Они обняли меня и протянули какой-то узелок и сверток. После чего сказали:
– Кончился твой постриг Пётр. Настоятель отрекомендовал тебе, вернутся к мирской жизни. Хватит уже, искупил ты все с полна, десять лет в заточении просидел.
– Хорошо, – ответил я, пытаясь делать вид, что совершенно ничему не удивлен.
– В вещмешке сухари, мёд и вода тебе в дорогу. В свертке тебе передали деньги на билет в город. Поезжай с Богом. Мира тебе брат.
– И вам мира братия! – ответил я.
Меня вновь горячо обняли два незнакомца и вывели на дорогу.