— Может быть, они верят в это. В историю, — добавила Мэлори. — Если бы вы поверили, двадцать пять тысяч показались бы мелочью. Мы говорим здесь о душах. — Она обернулась к портрету. — Ценность души гораздо больше, чем какие-то двадцать пять тысяч долларов.
Возбуждение прыгало в ней, как ярко красный мячик. В ее жизни не было приключений, тем более таких доходных приключений.
— У них есть деньги, они эксцентричны, и они верят в легенду. Знаете, у меня такое чувство, как будто это мы жульничаем. Но я собираюсь разобраться с этим.
— Вы сделаете это? — Зоя схватила ее за руку. — Вы собираетесь сделать это?
— Не каждый день вас нанимают, чтобы поработать на богов. Ну же, Дана, расслабьтесь.
Брови Даны сошлись вместе, образовав упрямую вертикальную линию между ними.
— Мне это все не нравится. Я не знаю, почему конкретно, но мне это не нравится.
— Что бы вы сделали с двадцатью пятью тысячами? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Мэлори, и угостилась еще одним пирожным.
— Вложила бы. Я бы хотела иметь собственный маленький книжный магазин. — Ее тоскливый вздох говорил о том, что ее сопротивление слабеет. — Там бы подавали чай по утрам, вино по вечерам. Читали бы. Ох…
— Странно, у всех нас проблемы с работой, и все мы хотели бы иметь свое собственное место. — Зоя бросила еще один осторожный взгляд на картину. — Вы не считаете это странным?
— Не более чем находиться в этой крепости и разговаривать о поиске сокровищ. Итак, я в затруднении, — пробормотала Дана. — Скажи я «нет», вы обе тоже окажетесь не при делах. А ответ «да» заставит меня чувствовать себя идиоткой. Похоже, я идиотка.
— Да? — со смехом воскликнула Зоя, заключив Дану в объятия. — Это здорово! Это великолепно!
— Спокойнее. — Хихикая, Дана похлопала Зою по спине. — Похоже, сейчас самое время для правильной цитаты: «Один за всех, все за одного».
— У меня есть лучше. — Мэлори вновь взяла свою чашку, подняв ее в знак тоста, — «Покажите мне деньги».
Как по сигналу, дверь открылась. Ровена вошла первой.
— Присядем?
— Мы решили принять … — Зоя замерла на полуслове и посмотрела на Дану.
— Предложение.
— Да. — Ровена положила ногу на ногу. — Вы захотите взглянуть на контракт.
— Контракт? — повторила Мэлори.
— Естественно. Подпись имеет силу. Подпись каждой из вас обязательна. Когда вы подпишите договор, мы выберем, кто из вас будет первой.
Питт взял бумаги со стола и протянул по стопке каждой из женщин.
— Они просты, я уверен, и включают в себя уже обсужденные вопросы. Если вы укажете, куда должны быть переведены деньги, это будет сделано.
— Для вас не имеет значения, что мы не верим в них? — Мэлори указала рукой на картину.
— Вы дадите слово, что принимаете условия. Этого пока достаточно, — ответила ей Ровена.
— Очаровательно прямолинейно для такой странной договоренности, — прокомментировала Дана. И пообещала себе, что отнесет контракт к юристу на следующий день, чтобы выяснить к чему он ее обязывает.
Питт подал ей ручку.
— Вы не менее прямолинейны. Если, и когда вы вернетесь, я буду знать, что вы сделали все, что могли.
Молния опалила оконное стекло, минутой спустя контракт был подписан.
— Вы избраны, — сказала Ровена, снова встав на ноги. — Теперь все в ваших руках. Питт?
Он прошел обратно к столу и поднял резную шкатулку.
— Внутри три диска. На одном из них изображен ключ. Та, что выберет этот диск, начнет поиски.
— Надеюсь, это не я. — Слабо усмехнувшись, Зоя вытерла влажную ладонь о юбку. — Простите. Просто я действительно нервничаю. — Она закрыла глаза и протянула руку в шкатулку. Удерживая диск в кулаке, она посмотрела на Дану и Мэлори. — Давайте посмотрим одновременно. Ладно?
— Хорошо. Вперед. — Дана достала диск и встала в стороне, пока Мэлори потянулась за последним.
— Ну все.
Они встали в круг, лицом друг к другу. И посмотрели на свои диски.
— Вау. — Мэлори прочистила горло. — Повезло мне, — прошептала она, глядя на гравировку в виде золотого ключа на белой поверхности доставшегося ей диска.
— Вы первая, — подтвердила Ровена, подходя к ней. — Ваше время начнется завтра на рассвете и закончится в полночь двадцать восемь дней спустя.
— Но я получу подсказку, правильно. Карту или что-то такое?
Ровена открыла маленький ящичек, достала бумагу и предложила ее Мэлори. Затем она проговорила вслух то, что было написано на бумаге.
— Ты должна искать красоту, истину и отвагу. Одно не бывает без другого. Два без третьего несовершенны. Ищи внутри и знай, что ты еще должна знать. Найди то, что тьма желает больше всего. Ищи снаружи, где свет побеждает тени, где любовь побеждает тоску. Серебряные слезы души падают здесь, где она поет свою песню. Взгляни между и за пределами, смотри, где цветет красота и поют богини. Возможен страх, возможна печаль, но верное сердце преодолеет и то и другое. Когда ты найдешь то, что ищешь, любовь разрушит чары, и сердце выкует ключ и принесет его к свету.
Мэлори немного подождала.
— Это оно? Это предполагаемая подсказка?
— Я так рада, что я не должна быть первой, — сказала Зоя.
— Подождите, вы мне можете сказать что-нибудь еще? Вы с Питтом уже знаете, где ключи, правильно?
— Это все, что мы можем дать вам, но у вас есть все, что вам нужно. — Ровена положила свои руки на плечи Мэлори, и прикоснулась губами к ее щекам. — Благословляю вас.
Позже Ровена стояла, позволяя огню согреть свои руки и пристально глядя на картину. Почувствовав, как Питт вошел и остановился позади нее, она прижалась лицом к его руке, когда он коснулся ее щеки.
— У меня было больше надежды до того как они пришли, — сказал он ей.
— Они смышленые, настойчивые. Не избираются те, кто не способен.
— Но мы все еще остаемся в этом месте, год за годом, веками, тысячелетиями.
— Не надо. — Она повернулась, обняла его вокруг талии, прижалась к нему. — Не отчаивайся раньше времени, любовь моя.
— Так много начал, но ни одного конца. — Он склонил голову, коснулся губами ее лба. — Как это место давит на меня.
— Мы сделали все, что могли. — Она прижалась щекой к его груди, успокаиваясь от ровного звука его сердцебиения. — У нас есть надежда. Мне они понравились, — добавила она, и взяла его за руку, когда он направился к двери.
— Они достаточно интересны. Для смертных, — ответил он.
Как только они вышли, ревущее пламя исчезло, и свет потух, оставив после себя лишь золотой отблеск во тьме.
Глава 3
Она не могла сказать, что это оказалось для нее такой уж неожиданностью. Джеймс был мягок, даже по-отечески добр. Но увольнение есть увольнение, как ни крути.
И то, что она была подготовлена, даже имела в запасе сверхъестественную сумму в двадцать пять тысяч долларов, припрятанную на личном счете — факт, который она подтвердила этим утром — не делало увольнение хоть сколько-нибудь менее противным и унизительным.
— Все меняется. — Джеймс П. Хорас, как всегда опрятный, в своем галстуке-бабочке и очках без оправы, говорил хорошо поставленным голосом.
За все те годы, что Мэлори его знала, она ни разу не слышала, чтобы он повысил голос. Он мог быть рассеянным, иногда небрежным в практических вопросах, но он был неизменно доброжелательным.
Даже сейчас его лицо сохраняло спокойное и безмятежное выражение. Похож на престарелого херувима, подумала Мэлори.
Не смотря на то, что двери кабинета были закрыты, весь остальной персонал Галереи очень скоро будет знать, чем закончилась встреча.
— Мне нравится думать о себе, как о неком подобии отца, и, как таковой, я желаю только лучшего для тебя.
— Да, Джеймс, но…
— Если мы не движемся вперед, мы остаемся на месте. Я чувствую, хотя это может быть поначалу трудно для тебя, Мэлори, ты вскоре поймешь, что это лучшее, что могло с тобой случиться.