— Спаси меня…. - тихий шепот, будто это прошептали цветы, и я проснулась. И по левой щеке из глаза медленно вытекла соленая капля. Одна единственная слеза…. Когда последний раз мне удавалось выдавить из себя хоть каплю жидкости? Мои глаза не умеют плакать. Но сейчас, мне было по-настоящему грустно, чувства того, кто был во сне, сильнее моих и сильнее чувств Фрая, что, казалось бы, было вообще не возможным. Но, что самое ужасное, эти чувства были направлены мне. И я верила в них, потому что это самые искренние чувства, что когда-либо мне дарили люди.
Оказалось что Фрай, уже открывал дверь машины, чтобы разбудить меня, и сообщить, что мы приехали. Чудом мне удалось отстегнуться быстрее чем он откроет дверь и стереть слезу с глаза.
— Холодно, однако…. - меня еще пошатывало, проспав больше часа, я впала почти в оцепенение.
Темно, только в некоторых частях этого брошенного города горели фонари от транспортных машин. Правительство постепенно перевозило сюда материалы для строительства. Огромные законсервированные контейнеры с маркировкой «Де Гор Интерпрайзис». Ох, кто бы сомневался. Приятно видеть эту маркировку, потому что здесь все-таки построят новый город, а не отведут его под очередной закрытый полигон испытания новейшего оружия, как часто это делали ученые-дворяне. Но сейчас это город призрак. Разрушенный, военные брали его штурмом, повсюду валяются гильзы, в стенах строений и припаркованных машинах сияют дырки от автоматных очередей. Пока мы брели по главной улице, нам не встретилось ни одного бродячего животного. Некоторые здания были разрушены до основания методичными бомбардировками. Вороны, пожалуй, единственные живые обитатели разных куч мусора сваленных у домов. Фрай ввел меня впереди себя, я опиралась на его правую руку как на трость, а второй рукой, он обнимал меня за талию. После продолжительного сна у меня кружилась голова, а ноги были ватными.
— Северный порт. Раньше этот город славился своей рыбой, потому, что здесь протекает самая большая пресноводная река в нашей стране. Возможно, люди здесь жили также спокойно, как и в Олексе. Но с тех пор как появились биотехнологии позволяющие выращивать все необходимые человеку питательные вещества искусственно, этот город, как и многие похожие на него, разорился. Люди не хотели переезжать в другие отстроенные заново города, и тогда дворяне призвали армию. Мятеж в этом городе был подавлен массовыми убийствами и сейчас это лишь груда камней и мусора. И почему только мне одной кажется, что благополучие слишком дорогого стоит?
— Хватит ерничать! Лучше скажи, куда нам идти?
— Там за следующим проулком должна быть дорога в лесополосу, а за лесом деревня, там живут беглецы, и все кто выжил в этом городе.
Фрай удивленно переспросил:
— Как узнала? Интуиция мега-мозга?
— Нет, кончено, у меня в телефоне встроен спутниковый тепловизор, я изучила съемки этой местности до твоего приезда.
Пока Фрай вел, нет, почти нес меня на руках через лес, я будто снова начала видеть странные галлюцинации. Что же твориться? Сквозь деревья будто пробивается слепящий свет и в нем нечто прекрасное, нежное беспомощное и в тоже время, преисполненное гордости. Это ребенок из моего сна….
Как вы думаете можно ли оставаться психически вменяемым человеком, когда ты по ночам спишь пятнадцать-тридцать минут, в течение которых либо видишь кошмары, где кого-нибудь убивают, либо странные видения о собственном прошлом. Когда после этих не продолжительных ночей ты видишь все эти трупы собственными глазами, затем гуляешь по ночному городу в поисках убийцы, затем видишь его последнее застывшее лицо ужаса перед смертью. Убиваешь, постоянно убиваешь, отнимаешь чьи-то жизни. Можно ли оставаться нормальным человеком, осознавая, что твое тело гниет изнутри, и тебе осталось жить месяцы? Можно ли находиться в адекватном состоянии, даже принимая правду, что мучительная смерть не принесет ни капли покоя?