— Эри, ты же станешь бить? — взмолилась Лис, жалея маленькую гушитку. По тому, как Эрита взяла палку и помахала ею, графинька увидела в подруге человека, знакомого с фехтованием.
— Только касание.
Быстрый выпад. Танцующая девочка молниеносно изогнулась, пропуская колющий удар мимо себя — и продолжала перебирать ногами, по-змеиному двигая телом.
— Ах ты… — растерявшись, Эри замерла. Как это могло случиться? Обида, досада, смущение — все смотрят, ухмыляются…
— Второй удар за плату! — провозгласил старец, воздев руки со свитком, едва заметил, что иноземка вновь готова атаковать. — Полтора баката! Глядите, о прозревшие в ладонях Бахлы, сколь велико искусство школы змей Лунного Пруда — даже заморская воительница перед ним бессильна!..
— Лови. — Нервничая, Эрита кинула парню-помощнику монеты и ударила рубящим, наискось. Шшшик! — палка впустую рассекла воздух, девочка стремительно и гибко отклонилась, но её ноги топтали циновку там же, где и раньше.
— Третий удар — один маньчи!
Ясно было, старец готов взвинчивать цену и дальше. Кругом посмеивались в кулаки, не решаясь хохотать над иноземкой в открытую.
От стыда перед своей компанией Эри хотелось провалиться сквозь землю. Хороша фехтовальщица — безоружную свистушку в двух шагах не поразила!
— А нападать девочка может? — вдруг подал голос Касабури, до сей поры внимательно следивший за напрасными попытками Эриты. — Друг дицер, спроси.
— Десять маньчи, если ты хочешь боя.
— Пусть она возьмёт настоящий клинок. Бой до первой царапины.
Притихшие гушиты расступились, охая и перешёптываясь, когда старик вынул из чехла и подал девочке странно изогнутый на конце нож. Подземный воин даже не касался своего кинжала. Лисси заволновалась:
— Каси, пожалуйста, не рань её!
— Если юбка берёт в руки оружие, — Гириц с интересом наблюдал, как черногривый сходится с маленькой смуглянкой, — она знает, на что идёт.
— Оба варвары, — еле слышно проговорила Эри.
Гушитка прянула вперёд, вильнула обманным движением — и замерла: острие кинжала коснулось её горла. Как Касабури вырвал клинок из ножен, как успел опередить девочку, Лис заметить не успела.
— Деньги назад, — молвил брюнет.
Свита старика поклонилась ему как один человек.
— Дед говорит, — перевёл Котта, — что ты большой воин, достойный служить телохранителем возле царя. Он будет много платить, если ты станешь в его школе наставником.
— Скажи ему — я занят, состою на службе Синего господаря.
— Поклонись почтенной публике, — сурово сказал старикан ученице, — принеси извинения за то, что уронила славу школы Лунного Пруда, но будь на высоте в своём раскаянии.
— Лис! гляди… — задыхающимся шёпотом произнесла Эрита.
Печальная танцовщица, затерев слюной кровоточащую царапину, сложила вместе пальцы перед грудью в какую-то причудливую фигуру, пропела длинную фразу, закинула голову и — её глаза закатились, а ступни отделились от земли.
Она, как невесомая, тихо-тихо всплывала, пока не замерла вершков на семь от земли — и так зависла.
Гушиты кругом деловито лопотали, обменивались монетами — должно быть, они сделали ставки на исход боя, — но на их лицах не было и тени удивления. Как будто для них ведьмин взлёт — заурядное зрелище.
— Отец Небесный… она заснула в секунду, сама себя усыпила… Гере Гириц, пожалуйста, пригласите их в Пришлое Селище. Сколько денег они хотят? Я должна узнать, как девочка это делает.
Альтерен — столица великого княжества Фонтес.
3140 миль к югу от Панака, 850 миль к юго-запалу от Руэна.
Пересадка штабс-капитана Вельтера с поезда на поезд пришлась на день народных торжеств. Сегодня старая столица выглядела праздничной, шумела как в храмин-день — древние высокие соборы, потемневшие и обветшавшие от времени, казалось, стали светлей, а трезвон с их колоколен разносился далеко, до вековых дубрав за окраиной. Когда стихал голос колоколов, за звуками города слышался оркестровый звон литавр.
Если бы не Нож, неотвязно следивший за своим командиром, Вельтер охотно бы прошёлся по центру Альтерена, осмотрел старинные дворцы, поклонился тысячелетней гробнице Галориса Дракона — первого «осиянного молниями», родоначальника Синей и Красной династий… Времени на экскурсию хватало, но покрасневшие от бессонницы и неумеренного питья кофе глаза жандармского сержанта без слов говорили, что Нож всегда будет рядом. Скрыться от него нельзя.
— Пустое, ваше благородие, — уверял Нож, с усилием подавляя зевоту. — За картами, бывало, и три ночи сиживал без роздыха. Кофей мало что не вёдрами хлебали, чтоб с игры не сбиться, а там — глаз да глаз. Чуть сморгнёшь — без штанов уйдёшь, вдобавок по уши в долгах.