На корме яхты стоял круглый низкий столик с двумя большими белыми подушками для сидения. Собственно говоря, все на лодке было белым. Я обнаружил на столе две чашки с горячим молоком, над которым поднимался пар.
— Я вижу, вы любите принимать гостей.
— Обычно я не приглашаю людей пить теплое молоко с медом.
— Так почему же мне была оказана такая честь? — поинтересовался я.
— Ты должен это помнить.
— Что ж, я не помню.
— Друг мой, именно поэтому ты здесь. Чтобы вспомнить.
Омер. Ребенок
12
Дважды в неделю по утрам дедушка ходит на рыбалку. Мне всегда хотелось пойти с ним, но родители говорили мне, что детям нужно высыпаться, чтобы нормально расти, и поэтому они никогда не будили меня в столь ранний час. Интересно, видел ли кто-нибудь когда-нибудь ребенка, который не вырос только потому, что ходил на рыбалку со своим дедушкой рано утром? Ну, не важно.
Итак, в конце концов я перестал надеяться, что утром меня разбудят. И это хорошо, ведь иначе я бы не осознал, что мне нужно самому постараться проснуться. Так я и сделал.
Проблема решилась при помощи нитки. Я взял нитку — настолько тонкую, что ее не заметила бы бабушка, но довольно прочную, чтобы она не порвалась, — и привязал один ее конец к запястью, а другой — к ручке двери дедушкиной спальни. Поэтому я просыпался, как только дедушка открывал дверь. Мне удалось уговорить дедушку не рассказывать маме и бабушке об этом моем изобретении, и, думая, что я проснулся сам, они не ругали нас после того, как мы возвращались с рыбалки.
Вставая в одно и то же время два раза в неделю, я привык к этому, и вскоре нитка мне уже не понадобилась. Я открывал глаза примерно в шесть утра вне зависимости от того, собирался дедушка на рыбалку или нет.
Этим утром дедушка не пошел на рыбалку, но я все равно встал рано. Я отправился на каменную набережную неподалеку от нашего дома, надеясь, что мой дельфин найдет меня там.
Минут пять я стоял на набережной, но не заметил в воде ни малейшего движения. Море простиралось передо мной, словно огромное синее покрывало. Я как раз хотел усесться на набережной, скрестив ноги, когда внезапно услышал мягкий плеск волны.
Да! Да! Вот и он! Эта небольшая волна в пятидесяти метрах от берега появилась из-за моего дельфина! Моего дельфина!
Его спина поднималась над поверхностью воды, а затем вновь исчезала на глубине. Я уже подумал, что он больше не вынырнет, но тут он опять появился.
Оглянувшись, я никого не увидел на набережной, и потому позвал его.
— Плыви сюда, мой дельфин! Плыви сюда!
Должно быть, он меня услышал, так как начал исполнять цирковые трюки. Стремительно, словно молния, он вылетел из воды и, сделав сальто, нырнул опять, а потом повторил это еще раз и еще.
— Ух ты! — крикнул я. — Ух ты! Ух ты!
Да, да, я был уверен, что он меня услышал. Он делал все это ради меня! Он приплыл сюда, чтобы стать моим другом!
Ах, если бы он только мог говорить…
Омер. Взрослый
13
Мы молча пили теплое молоко. Я думаю, незнакомец молчал, ожидая, что я что-то скажу, но сейчас я мог думать только о вкусе молока. Вкус был настолько необычным и интенсивным, что я почти поверил в то, что этот тип прибыл сюда из другого мира.
— Где вы взяли такой мед? — поинтересовался я.
— Мед повсюду.
— Простите, что?
— Скажи мне, друг мой, почему ты возжаждал меня?
— Эм-м-м… а я тебя возжаждал?
— Ну, я имею в виду смерть.
— Не знаю, как тебе, но мне эта игра в Ангела Смерти не кажется очень веселой.
— Почему тебе так трудно поверить в то, что я Ангел Смерти? Ты не веришь в ангелов?
— Молоко было превосходным, благодарю, — вздохнул я. — Но думаю, мне пора идти.
Встав, я внезапно почувствовал, что у меня закружилась голова, но это не было обычным головокружением, связанным с приступами, которые я время от времени испытывал, не было это и эффектом пары таблеток снотворного. Взглянув на незнакомца, словно Цезарь на Брута, я подумал: что же он добавил в мое молоко вместо меда?
— Не бойся, — сказал незнакомец. — Это скоро пройдет. Успокойся и смотри.
— О чем ты говоришь? На что смотреть? Чего не бояться?! Что ты со мной сделал?
Омер. Ребенок
13
Ну наконец-то! Наконец-то мой дельфин здесь! Наполовину высунувшись из воды, он улыбался мне своей дельфиньей улыбкой!