— Благодарю тебя, дорогой лебедь, — сказал дельфин Омер. — Благодарю тебя за все.
Дельфин покосился на меня, и я понял, что настаивать больше не следует, и потому тоже поблагодарил лебедя.
— Эм-м-м… еще кое-что. Ты не назовешь нам свое имя? — поинтересовался дельфин Омер.
— Вы его уже знаете, — ответил лебедь.
Правда? Мы действительно знали его имя?
Расправив свои огромные крылья, лебедь сказал:
— Пребудьте во свете.
И прежде чем мы успели спросить, откуда мы знаем его имя, он взмыл в небеса, а затем вновь спустился к поверхности воды, покружил вокруг нас немного и полетел к солнцу. Глядя на него, я вдруг услышал его голос в своем сердце.
Судя по тому, как вздрогнул дельфин Омер, внезапно повернувшись ко мне, я понял, что он услышал то же самое. Лебедь сказал:
— Меня зовут Омер.
Омер. Взрослый
24
— Если бы эпидемия эгоизма захватила весь мир, как бы люди стали светом?
Я не понял почему, но Ангел Смерти достучался до моего сердца этими словами. Смогут ли люди стать светом?
Как слова, которых я никогда раньше не слышал и значения которых не понимал, могли казаться такими знакомыми? Могли задевать струны в глубине моей души?
— Что это означает? — спросил я. — Стать светом?
— Ну, знаешь, люди… становятся светом…
— Нет, к сожалению, не знаю.
— Я говорю о людях, которые обрели свет, покоившийся в глубине их души. Ты о них слышал?
— Нет.
Повернувшись, ангел взглянул на Холм Пустоши.
— Итак, ты мне о них расскажешь? — поинтересовался я.
— О котором из них ты хочешь услышать?
— Неважно, о ком угодно, просто рассказывай.
— Тут рассказами не поможешь. Тебе нужно самому увидеть. — Ангел помолчал немного. — Может, поплаваем вместе?
Ну и ну! Поплавать на яхте с Ангелом Смерти! Да уж, моя жизнь становилась все интереснее и интереснее. Может, мне даже захочется ненадолго отложить свою смерть, чтобы написать мемуары. Такая книга точно станет бестселлером!
— И куда же мы направимся? — спросил я, чувствуя себя преисполненным восторга юнгой.
— Ты ведь спрашивал меня о тех, кто стал светом. Если хочешь, мы можем навестить одного из них.
— И мы поплывем туда на яхте? Но, капитан, ветра-то нет!
— Воли к тому, чтобы отправиться туда, будет вполне достаточно. Воля сильнее ветра. Она поведет лодку.
— Ну, как скажешь, — пожал я плечами. — Поплыли!
Слова едва успели слететь с моих губ, как яхта внезапно сдвинулась с места и поплыла к Холму Пустоши. Море было совершенно спокойным, ни один куст на острове не шелохнулся, белый флаг на мачте не трепетал на ветру, но из-за скорости, с которой мы двигались, казалось, будто мы попали в шторм.
Омер. Ребенок
24
— Нужно просто любить. Любить все сильнее, сильнее и сильнее, — сказал тогда нам лебедь Омер.
С тех пор как он произнес эти слова, прошел уже месяц, и все это время мы с дельфином Омером пытались делать именно это: любить друг друга.
Первые пару дней мы были слегка сбиты с толку. Вернее, это я был сбит с толку. После слов лебедя Омера дельфин Омер тут же начал любить меня. Конечно же, он любил меня больше, чем я его. Я скорее пытался понять, почему же лебедь Омер нам ничего не рассказал, раз уж так много всего знал. В конце концов, он ведь побывал в мире, где нас не было, а нам нужна была помощь того, кто побывал в том мире. Кроме того, преградой нам было чудовище, которое следовало победить, — и в такой ситуации лебедь Омер лишь велел нам любить друг друга!
Для того чтобы сказать это, не нужно становиться светом. «Любите друг друга». Я много раз слышал эти слова от кого угодно: от мамы, папы, дедушки и бабушки, дяди и тети, учителей и даже от детей в школе. Я читал эти слова в книгах и слышал их в мультфильмах. Все говорили о том, что нужно «любить друг друга». Именно поэтому я не видел ничего необычного в словах лебедя Омера.
Но впоследствии то, что я пережил с дельфином Омером, заставило меня понять, что «любовь» — это не просто слово. Я видел любовь собственными глазами. Она была живой. Она жила в глазах дельфина Омера.
Увидев любовь, я понял, что до встречи с дельфином Омером я никого по-настоящему не любил. Раньше я любил лишь тех, кто хорошо относился ко мне, с кем я ладил, с кем мне было весело. В особенности я любил тех, кто любил меня. Но любил не я, любило мое Чудовище Я. Теперь я понял, что любовь Чудовища Я не похожа на ту любовь, которая живет в глазах дельфина Омера. Не похожа на любовь, о которой говорил лебедь Омер.