— Ничего я не таюсь. Раньше не говорила, чтобы тебе не мешать. А потом, чтобы тебя не расстраивать. И ты же меня называешь плохой подругой.
— И кто это? — не слушая моих оправданий, спросила Изольда.
— Митя.
— Митя?..
— Митька Смирнов.
Глаза Изольды стали большими, как сливы.
— Ты влюблена в Митьку Смирнова?
— Да. Еще с тех пор, как ты выбрала его себе в парни.
— Почему же ты мне ничего не сказала?
— Я ведь объяснила, что не хотела мешать. А потом вы с ним поссорились и мне надо было выбрать одного из вас. Я выбрала тебя…
— Ну, ты даешь! — только и сказала Изольда, и было непонятно, что ее удивляет больше: то, что я была влюблена в Митьку, или то, что выбрала ее.
Спустя несколько дней, на перемене, Изольда отозвала меня в сторонку.
— Слушай, Машка, я все придумала! — заговорщически начала она. — Не понимаю, почему эта мысль раньше не пришла мне в голову!
— Что случилось? — не поняла я.
— Не перебивай. После нашего последнего разговора про Митьку я долго думала и все решила. Надо поступить, как тогда!
— Когда?
— Тогда! Когда ты поговорила с Митькой, чтобы он меня проводил.
— И что?
— Маш, ты тупая? Ты смогла убедить парня, которого любила сама, чтобы он стал встречаться со мной! Я не знаю, что уж ты при этом говорила ему, какие доводы привела, но Митька действительно притащился меня провожать!
— Ну и?..
— Что «ну и»? — начала раздражаться подруга. — Теперь я прошу тебя поговорить с Валерой. В него же ты не влюблена?
— Нет.
— Вот и прекрасно. Жертвы от тебя не потребуется. Просто поговори с ним по душам. Он хорошо к тебе относится и обязательно выслушает. Сначала невинно спроси, как он смотрит на дружбу между ученицей и учителем. Он, конечно же, ответит, что хорошо. Тогда переходи к вопросу о любви. А когда он заинтересуется, скажи, что есть девушка, которая без него жизни себе не представляет и хочет с ним встретиться вне школьных стен. Имя мое лучше не называй. Просто сообщи место и время встречи. Скажем, на нашем бульваре, на скамейке за памятником, каждое воскресенье в восемь… нет, погоди, в восемь еще светло… В девять тридцать. Ну что ты молчишь? Ты согласна?
— Я не знаю, — растерялась я.
— Разве не ты говорила с Митькой?
— Так то Митька.
— Но ты же ведь его любила!
— При чем здесь… Митька был такой же, как мы. А Валера… он ведь учитель, взрослый мужчина!
— Ну и что! Тебе-то какая разница?
— Я не знаю, как о таком говорить с учителем.
— А ты не думай о том, что он учитель! Просто говори и все!
В общем, Изольде удалось вырвать у меня обещание помочь ей. К этому разговору я готовилась целую неделю, но когда наступил решающий момент, все заранее обдуманные фразы напрочь вылетели из моей головы.
В пятницу последним уроком была физика. Прозвенел звонок, и одноклассники, схватив портфели, заторопились к выходу. Я было рванула вместе со всеми. Но Изольда так выразительно посмотрела на меня, что я невольно замедлила шаг. Я вышла вместе со всеми в коридор, но под взглядом Изольды остановилась и отошла к окну, решив подождать Валерия Ивановича. Коридор быстро опустел. В школе стало непривычно тихо. Только внизу, на первом этаже, да за окном слышались крики и топот ног. Я стояла, всматриваясь в пейзаж за окном, и чувствовала нарастающее напряжение. Не хотелось, ой как не хотелось мне с ним говорить!
Хлопнула дверь, я повернулась. Валерий Иванович вышел последним. В школе было жарко, и он после урока снял пиджак и теперь держал его в руке вместе с журналом. В белой, с короткими рукавами рубашке он казался простым пареньком-студентом, которых иногда присылали к нам на практику. Валерий увидел меня у окна, и его лицо осветилось особенной, очень обаятельной улыбкой, которую так любила Изольда.
— Машенька, вы не меня ждете? — игриво спросил он.
Он всех называл на «вы», а по именам — только лучших учеников.
— Вас, — покорно ответила я, в душе досадуя на свою безотказность.
— Да? — удивился Валерий Иванович и подошел ко мне. — Я весь во внимании.
— Может, лучше зайдем в класс? — предложила я.
Акустика пустого коридора пугала меня.
— Хорошо. — Он с готовностью снова открыл кабинет физики и, пропустив меня вперед, плотно прикрыл за собой дверь.
Я села за первую парту, и он, с трудом протиснувшись, уселся рядом. Я чувствовала себя все более глупо, но отступать было поздно.
— Валерий Иванович, — начала я, — сразу хочу попросить у вас извинения за то, что я вам сейчас скажу. Это выходит за рамки школьной программы, а может быть, даже за границы здравого смысла!