После работы Светлана сразу поспешила к матери.
– О чем ты хотела поговорить? – спросила она у Натальи Петровны, снимая пальто.
– Проходи, садись, – очень строго сказала мать, проводя её на кухню и закрывая дверь. – Пусть Ксюша пока побудет с дедом. Ответь мне, дочь: у тебя кто-то есть кроме мужа?
Вопрос был задан очень прямолинейно, при этом Наталья Петровна смотрела в упор. Светлане сделалось очень неуютно и даже холодно. Она поежилась, затягивая с ответом.
– Что молчишь? Прикидываешь, что сказать? Не вздумай врать, я знаю это точно.
– Зачем тогда спрашиваешь? – осведомилась Светлана.
– Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза! – Наталья Петровна гневилась не на шутку, но говорила вполголоса, почти шептала.
– Мама, я взрослая женщина! И ты сама, между прочим, женщина!
– И что? Взрослая – можно гулять? Твой Олег мне дороже сына. Я намерена сказать ему, чтоб он присмотрел за тобой. Немного прижал тебе хвост.
– Вот оно что! – изумилась Светлана. – Ладно, слушай, раз так. Это будет самый глупейший твой поступок. Сейчас у нас все спокойно, а начнутся бесконечные ссоры. И я не знаю, как вообще поступит Олег. Он такой же идеалист. То, что тебе не нравится, уже случилось. Уже есть этот мужчина. Он очень заботится обо мне. Не руби с плеча. Испортишь жизнь всем сразу.
– Послушай, Света, я погорячилась, – поспешила разрядить обстановку мать. – Ничего, конечно, я Олегу не скажу. Я ужасно боюсь, что ваша семья распадется. Я этого не переживу.
– Мама, – решительно начала Светлана. – Это длится пять лет. И ничего – все живы и здоровы.
– Пять лет?! – ужаснулась Наталья Петровна. – А Ксения? Чья в ней кровь?
– Это дочь твоего дорогого Олега. Неужели не видно? Она – его копия.
– Да, это так, – немного успокаиваясь, согласилась Наталья Петровна. – Послушай, что скажу. Мы с отцом люди простые. Работягами начали, работягами и на пенсию ушли. Когда еще в школе Олег стал ухаживать за тобой, ваша классная дама, Антонина Александровна как-то оставила меня после родительского собрания и стала убеждать, что ни к чему тебе с Олегом дружить. Намекала, мол, надо рубить сук по себе, мол, не следует морочить голову замечательному мальчику. Ничего хорошего из этого не выйдет. Он ведь отличник был, гордость школы. Я слушала её, кивала, а сама думаю – нет, не буду я вам мешать. Вдруг удастся моей девочке попасть в хорошую семью. На счастье так и вышло. И мать его, свекровь твоя, приняла тебя, приветила, не чванилась. Наша Ксюша умницей растет. Дай мне слово сейчас, что не порушишь свою семью. И больше не будем об этом говорить.
– Вот Антошка! Какие интриги плела! Ей то что? – удивилась Света. – Ну, ладно, дело прошлое. Да, я была не из тех девочек, с которыми рекомендовали дружить мальчикам.
– Слово мне дашь? – настойчиво повторила мать.
– Да, даю, – тихо ответила Светлана. – Все на этом?
– Все.
Вечером она мне позвонила и пожаловалась на свою стиральную машину. У неё была отечественная «Вятка»-автомат. У меня дома стояла такая же. Я знал её досконально. Мы договорились о встрече.
Чуть позже, когда я смотрел футбол, несколько удивленная жена подозвала меня к телефону.
– Саш, тут кто-то спрашивает тебя. Говорят, насчет ремонта.
– Что у вас? – деловито уточнил я, приняв телефонную трубку из рук жены.
– У меня электромясорубка, – с прискорбием сообщил мне незнакомый женский голос. – Корпус треснул. Я без неё, как без рук. Поможете?
– Посмотрим, разберемся, – пообещал я и записал адрес.
Ирина стояла рядом и смотрела на меня с нескрываемым недоумением. Мое молчание подогревало интерес жены к происходящему. Льдинки в её глазах таяли от любопытства. Я же решил не отвлекаться от матча. Я очень люблю футбол.
Глава 5
Пешие прогулки на свежем воздухе
Разговор подруг в кафе был недолгим, но все произнесенные слова, словно рассыпавшиеся с нитки бусины, закатились в потаенные уголки женских душ. Внезапное признание Светланы явилось сильным толчком для личных переживаний Марьяны и Анны. Нахлынувшее смятение вызывало сомнения, повлекло к раздумьям. Но иногда даже очень близкие люди неожиданно отдаляются друг от друга в индивидуальной безбрежности мыслей, и общие события рассматривают сквозь тайную призму своих мироощущений.
Марьяна, как обычно, села в троллейбус, но вскоре вышла, много не доехав до своей остановки. Ей стало вдруг бесконечно сиротливо в людской толчее и нестерпимо душно. Захотелось пройтись по улице.
Марьяна не любила одинокие прогулки. Её всегда приводили в замешательство откровенные чужие взгляды, притянутые выразительными формами её фигуры. Но в тот день ей жгуче хотелось событийной новизны. Любой. Она вдруг ощутила, что заинтересованные беглые взоры мужчин бодрят её.