Алекс надеялся, что с Лизой было сделано что-нибудь менее ужасное. Если полное уничтожение памяти было в духе фашистских медиков, то похитители могли бы стереть только первоначальную личность, обитавшую в ее прелестном теле. Другими словами, вероятно, Лиза была похоронена в глубине Джоанны, отсутствующая, но не умершая. Если все это было правдой, Лизу можно было бы напрячь, воскресить и заставить вспомнить обстоятельства ее преждевременных похорон.
Другое дело, если похитители начинили ее памятью, полной ложных фактов. Они снабдили ее фальшивой личностью, а затем вернули на свободу, но уже в Японии.
- Но, ради всего святого, зачем? - вопрошал Алекс в пустой комнате.
Отдельные пылинки плавали в лучах бледного света, пронзающих замерзшее окно.
Алекс встал, нервно прошелся взад-вперед.
- И кто мог сделать такое с ней? - спросил он. - И почему они все еще ею интересуются? Какие ставки в этой игре? Насколько для них важно, чтобы настоящая личность, скрытая под личиной Джоанны Ранд, хранилась в секрете? Убьют ли они меня, если я докажу, кто она на самом деле? Убьют ли они ее, если ее убедит то, что я ей расскажу?
У него не было ответов на эти вопросы, но он знал, что неизбежно найдет их. Алекс не мог прекратить расследование этого дела, пока не будет знать о нем все. Его комнаты были обысканы, он был ранен ножом. Он должен был им за большее, чем просто небольшое унижение и боль.
Глава четырнадцатая
На западе Киото постепенно, как тлеющие угольки, догорал последний свет дня. Под небом цвета глины город погружался в вечер.
На улицах Гайона было еще много людей. В барах, кафе, ресторанах, публичных домах начинался другой вечер - вечер бегства от реальности.
Отправляясь в "Прогулку в лунном свете", Алекс был безукоризненно одет. На нем были темно-серый костюм с подходящим жилетом, бледно-серая рубашка и зеленый галстук. На плечи было наброшено серое пальто. Он шел с видом туриста по вечерним улицам и, казалось, был восхищен виденным. На самом же деле, Алекс уделял мало внимания архитектурным замысловатостям и жизни вокруг. Его ум был занят тем, что обычно казалось ему ребячеством и теперь было нормальной реакцией на события двух последних часов: он пытался выяснить, есть ли за ним хвост. Каждый раз, поворачивая за угол или останавливаясь у перехода, он старался бросить незаметный взгляд назад, как будто желая еще раз посмотреть на какой-нибудь вид Гайона, и, таким образом, не выдавая себя, изучить народ, идущий за ним. Его внимание привлекли трое мужчин, идущих поодиночке и вроде бы наблюдающих за ним. Они останавливались вместе с ним квартал за кварталом. Первый из них был толстый человек с глубоко посаженными глазами, огромными челюстями и жидкой бородкой. Однако, его габариты делали его наименее вероятным из этих трех кандидатов: он был хорошо виден, а люди, работающие по этой части, почти всегда незаметны. Второй подозреваемый был сухощавый мужчина сорока лет, его лицо было узким, а кости выпирали. Третий был молодой человек не старше двадцати пяти лет, одетый в джинсы и желтую нейлоновую куртку. Когда он шел, то нервно попыхивал сигаретой. К тому времени, как Алекс добрался до "Прогулки в лунном свете", он еще не был уверен, который из мужчин следил за ним, если вообще это кто-то делал, но он запомнил каждую черточку их лиц, чтобы потом проверить.
На входной двери в кафе было приколото объявление на японском и английском языках:
ИЗ-ЗА БОЛЕЗНИ ДЖОАННЫ РАНД
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ СЕГОДНЯ НЕ СОСТОИТСЯ.
ОРКЕСТР "ПРОГУЛКИ В ЛУННОМ СВЕТЕ"
ИГРАЕТ ТАНЦЕВАЛЬНУЮ МУЗЫКУ.
Алекс сдал пальто гардеробщице и вошел в бар. Ресторан приносил хороший доход, но сегодня там было только шесть посетителей. Он сел в стороне - у закругляющегося конца стойки бара - и заказал "Старый Сантори". Когда бармен принес виски, Алекс сказал:
- Надеюсь, мисс Ранд не очень серьезно больна.
- Не очень, - с тяжелым акцентом ответил бармен по-английски, - только горло.
- Не будете ли вы так любезны подняться наверх и сказать ей, что ее спрашивает Алекс Хантер.
- Она слишком больна, чтобы принимать, - сказал бармен, кивая и улыбаясь в ответ.
- Я ее друг.
- Она слишком больна.
- Ей надо поговорить со мной, - настаивал Алекс.
- Больное горло.
- Я слышал. Но...
- Ей нельзя много говорить.
- У нас свидание.
- Извините.
Некоторое время все продолжалось в таком же духе, пока, наконец, бармен не сдался. Он подошел к кассовому аппарату и набрал номер по телефону рядом с ним. Во время разговора с Джоанной он несколько раз как-то украдкой взглянул на Алекса. Повесив трубку, он медленно вернулся, избегая взгляда Алекса:
- Извините.
- Что вы имеете в виду?
- Она говорит, что не может увидеться с вами.
- Вы должно быть ошиблись.
- Нет.
- Позвоните ей снова.
Помявшись, бармен произнес:
- Она говорит, что не знает никого по имени Алекс Хантер.
- Ну ничего себе!
Бармен ничего не ответил.
- Мы с Джоанной сегодня обедали вместе.
Бармен проигнорировал.
- Это было как раз сегодня в полдень! - сказал Алекс.
Нарисованная улыбка. И:
- Еще раз извините.
Один из посетителей окликнул бармена на другой конец стойки, и тот поспешил от Алекса с явным облегчением.
С минуту или две Алекс пристально разглядывал собственное отражение в голубом зеркале бара, а затем сказал ему:
- Что за чертовщина здесь происходит?
Глава пятнадцатая
Когда Алекс спросил Марико Инамури, бармен устроил ему еще большее испытание, чем когда он хотел видеть Джоанну, но, в конце концов, смягчился и позвонил. Минутой позже она вышла сзади слева от Алекса из двери с надписью "Частное".
Марико была возраста Джоанны и очень хорошенькая. Ее густые черные волосы были заколоты булавками слоновой кости.
Алекс встал и поклонился ей.
Марико ответила на поклон.
Они представились друг другу, и Марико села на высокий табурет рядом с ним.
Снова сев, Алекс сказал:
- Марико-сан, я слышал о вас много хорошего.
- Я могу вернуть вам комплимент точно в тех же выражениях. - Ее английский был безупречен. У Марико не было ни малейшей трудности с произношением звука "л", которому нет эквивалента в ее родном языке и который обычно является величайшей трудностью для японцев, изучающих английский язык. - Что случилось с вашей рукой? - спросила она, указывая на шелковую перевязь.
- О, ничего серьезного, - ответил Алекс, - порез. Разбил стекло. Как Джоанна?
- У нее болит горло.
Алекс отпил виски и сказал:
- Извините, если я начну действовать, как типичный американец. Я не хочу показаться грубым и невоспитанным, но скажите, бальное горло - это правда.
- Вы говорите такие странные вещи.
- Это не ответ.
- Вы хотите сказать, что я лгунья?
- Нет. Я не хотел вас обидеть, Марико-сан.
- Я не обиделась, Апекс-сан.
- Я только пытаюсь понять ситуацию.
- Я вам помогу, если смогу.
- Видите ли, я попросил бармена позвонить Джоанне и сказать ей, что я уже здесь. Нам с ней сегодня вечером надо поговорить о чем-то очень важном. Но она сказала бармену, что не знает никого по имени Алекс Хантер.
Марико вздохнула.
- Она так хорошо отзывалась о вас. Она была восторжена, прямо как девочка. Я начала надеяться, что в этот раз все будет по-другому.