Когда она подошла к его столику, он встал и улыбнулся, высокий, широкоплечий, но одетый с европейской элегантностью, несмотря на свой неуклюжий размер. На нем был надет темно-серый в синюю полоску костюм-тройка, гармонировавший со сшитой на заказ рубашкой и жемчужно-серым галстуком.
- Когда вы исполняли "Эти глупости" или "Мы поменялись ролями", - произнес незнакомец, - я вспоминал Хелен Уард, когда она пела с Бенни Гудманом.
- Это было сорок лет назад, - ответила Джоанна.- А вы не на столько стары, чтобы помнить Хелен Уард.
- Допустим, я не был на ее концертах. Мне всего лишь сорок лет. Но у меня есть все ее записи, и, мне кажется, вы лучше, чем она.
- О, она была удивительна, - сказала Джоанна. - Вы мне слишком льстите.
- Я просто констатирую факт.
- Вы любите джаз?
- Главным образом свинг.
- Так нам нравится один и тот же уголок в стране под названием Джаз.
- Очевидно, - сказал Хантер, обводя взглядом толпу. - Это японцы. А мне говорили, что "Прогулка в лунном свете" ночной ресторан для переселенцев из Америки и разборчивых туристов. Но девяносто процентов ваших посетителей японцы.
- Они относятся с большим уважением к музыке, родившейся в Америке, чем большинство самих американцев, - сказала Джоанна.
- Свинг - единственная музыка, которая меня когда-либо сколь-нибудь интересовала. - Он поколебался, а затем произнес: - Позвольте заказать для вас коньяк, но поскольку это заведение принадлежит вам, не думаю, что было бы правильным отказаться.
- Кроме того, - сказала Джоанна, - я не позволила бы вам так поступить. Я закажу для вас коньяк.
Он выдвинул для нее стул, и она села.
К столику подошел официант и поклонился им обоим. /
Джоанна сказала ему по-японски:
- Ямада-сан, принесите нам два бокала Реми Мартин.
Официант поспешил к стойке бара в дальней части зала.
Американец не сводил с Джоанны взгляда:
- Вы знаете, у вас действительно необычный голос. Лучше, чем у Марты Тилтон, Маргарет Маккрей, Бетти Ван...
- ... Эллы Фитцджеральд?
На мгновение задумавшись, он ответил:
- Ну, она не относится к тем, с кем вас стоило бы сравнивать.
- В самом деле?
- Я имел в виду, что ее стиль крайне отличается от вашего. Это все равно что сравнивать яблоки и апельсины.
Джоанна рассмеялась его дипломатическому ходу:
- Итак, я не лучше, чем Элла Фитцджеральд. Хорошо. Я рада, что вы это сказали. А то я начала думать, что вы совсем нетребовательны.
- У меня очень высокие требования, - произнес он тихо, - и вы более чем соответствуете им.
Пристальный взгляд его черных глаз посылал непрерывную серию электрических разрядов, проходящих через нее. "Боже милостивый, - подумала Джоанна, - я отвечаю ему, как зеленая девчонка". Она не только чувствовала, как он раздевал ее глазами, - мужчины делали это каждый вечер, когда она выходила на сцену, он раздевал ее дальше тела: он обнажал ее сущность, в одно мгновение узнав все, что у нее есть за душой, каждый изгиб ее плоти и мысли. Она никогда не встречала мужчину, который бы с такой страстью был сконцентрирован на женщине, как будто все другие люди на земле перестали для него существовать. Джоанна снова почувствовала то особенное сочетание неловкости и удовольствия находиться в центре его и только его внимания.
Когда принесли заказанный Реми Мартин, она использовала это как предлог, чтобы оторвать от него взгляд. Медленно потягивая коньяк, она закрыла глаза, чтобы переключиться. Окунувшись на время в темноту, она размышляла над тем, что когда он смотрел в ее глаза, то передавал ей частичку собственной страсти, ибо она совершенно перестала воспринимать шумный зал вокруг: звон стаканов, смех и оживленный разговор, даже музыку. Теперь все это возвратилось к ней после полосы темноты, внезапно обрушившись на нее.
Наконец, Джоанна открыла глаза и сказала:
- Мне неудобно, но я не знаю вашего имени.
- А вы уверены, что не знаете? - спросил он. - У меня такое чувство... что мы раньше встречались.
Она нахмурилась.
- Не припоминаю.
- Может быть, это потому, что мне очень хочется скорее познакомиться. Меня зовут Алекс Хантер.
- Из Соединенных Штатов.
- Из Чикаго, если уж быть совсем точным.
- Вы здесь работаете в какой-нибудь американской компании?
- Нет. У меня свое дело.
- В Японии?
- У меня отпуск на месяц. Я приземлился в Токио восемь дней назад.
- Как долго вы пробудете в Киото?
- Я планировал два дня, но нахожусь здесь уже дольше. Мне осталось три недели. Возможно, я проведу их в Киото и отменю всю программу моего отпуска.
- Да, - сказала Джоанна, - это интересный город, на мой вкус, лучший в Японии. Но страна в целом очаровывает, мистер Хантер.
- Зовите меня Алекс.
- И в других местах этих островов есть многое такое, что стоит увидеть, Алекс.
- Возможно, на будущий год я вернусь и побываю во всех этих местах. Но сейчас, мне кажется, что все, что я мог бы пожелать увидеть в Японии, находится прямо передо мною.
Она пристально посмотрела на него, храбро встретившись с этими темными глазами, не совсем уверенная, что думать о его подходе и стиле поведения. Не скрывая своих намерений, он держал себя, как самец, демонстрирующий свои цвета. Сколько себя помнила Джоанна, она всегда была сильной женщиной не только в бизнесе, но и в личной жизни. Одержимая самоуверенностью, она редко плакала и никогда не падала духом, не теряла самообладания. Что такое истерия, она знала лишь понаслышке. В отношениях с мужчинами она всегда была ведущей (и никогда ведомой). Она предпочитала сама выбирать, когда и как будет развиваться ее дружба с мужчиной, и желала быть единственной, кто будет решать, когда эта дружба перерастет в нечто большее. У нее были свои представления о том, каков должен быть темп романа. Обычно ей не нравились неромантичные, идущие напролом мужчины; но как бы то ни было, открытый, выдержанно агрессивный подход Алекса Хантера был непонятно привлекательным.
Не зная, как ответить мужчине, атаковавшему с такой быстротой и самоуверенностью, Джоанна притворилась, что не замечает, что она нравится ему значительно больше, чем просто случайная знакомая. Она окинула взглядом зал, как будто опираясь на своих официантов и посетителей, затем отпила глоток коньяка и сказала: "Вы хорошо говорите по-японски".
В ответ на ее комплимент он склонил голову и произнес: "Благодарю". Затем, немного помолчав, он добавил:
- Языки мое хобби. Так же как европейские машины и хорошие рестораны... Кстати, о ресторанах, вы знаете какой-нибудь по соседству, где можно было бы пообедать?
- В соседнем квартале есть такое местечко, - сказала Джоанна. - Миленький ресторанчик в глубине сада с фонтаном. Он называется Мицутани.
- Хорошо звучит. Пообедаем завтра в Мицутани?
Застигнутая этим вопросом врасплох, она была еще больше удивлена, услышав свой голос, произносящий без всяких колебаний: "Да. Было бы неплохо".
- В полдень? - спросил Алекс.
- Да, - она отпила еще глоток своего Реми Мартин, пытаясь удержать дрожь в руках. Джоанна поняла, благодаря интуиции или какому-то шестому чувству, что, что бы ни случилось между ней и этим мужчиной, хорошо это или плохо, будет в корне отличаться от всего того, что ей довелось пережить прежде.
Глава пятая
"Человек со стальными пальцами добирается до шприца для подкожных инъекций..."
С минуту Джоанна Ранд, охваченная непроницаемой темнотой, сидела в постели, покрытая холодной липкой испариной, судорожно глотая воздух, прежде чем пришла в себя и включила лампу.
Она была одна.
Настойчиво побуждаемая каким-то глубоко сидящим страхом, что она могла не успеть что-то понять, она откинула одеяло и встала с кровати. Нетвердой походкой она вышла на середину комнаты и остановилась в знакомом, сотнями ночей испытанном, замешательстве.