Джоанна вспыхнула и сказала:
- Достаточно этого душевного стриптиза. Вы же не психоаналитик, правда?
- Ну, каждый частный детектив должен быть немного психоаналитиком ... как любой хороший бармен.
- К тому же, и я не пациент. Не знаю, что на меня нашло с этим безумием.
- Не беспокойтесь, мне интересно слушать.
- Мило с вашей стороны.
- Так и было задумано.
- Может быть, вам и интересно слушать, но мне не интересно говорить об этом, - сказала она.
- Почему?
- Это личное ...и глупо.
- Возможно, вам нужно выговориться.
- Возможно, - допустила она, - но это не похоже на меня - бормотать о себе совершенному незнакомцу.
- Эй, я не совершенный незнакомец.
- Ну, почти.
- О, понятно, - сказал Алекс, - ладно. Вы хотите сказать, что я совершенный, но не незнакомец.
Джоанна улыбнулась. Ей хотелось дотронуться до него, но она этого не сделала.
- Как бы то ни было, - сказала она, - мы находимся здесь, чтобы показать вам замок. Здесь есть тысячи вещей, которые стоит увидеть, и каждая из них гораздо интереснее, чем моя психика.
- Вы недооцениваете себя, - произнёс Алекс.
Другая группа беспечных туристов достигла их уголка. Джоанна стояла к ним спиной. Она повернулась взглянуть на них, используя это как предлог, чтобы на несколько секунд избежать изучающего взгляда Алекса. Эти секунды были необходимы ей, чтобы вновь обрести уверенность в себе. Но от того, что она увидела, у неё перехватило дыхание.
Человек без правой руки.
На расстоянии двадцати футов.
Идущий в её сторону.
Он был впереди подходящей группы, улыбающийся, отечески добродушный кореец со слегка морщинистым лицом и поддёрнутыми сединой волосами. Он был одет в отутюженные широкие брюки со стрелками, белую рубашку, синий галстук и голубой свитер, правый рукав которого был на несколько дюймов закатан вверх. Его рука была изуродована у запястья: там, где должна быть кисть, была только гладкая шишкообразная розоватая культя.
- С вами все в порядке? - спросил Алекс, очевидно ощутив внезапное напряжение, возникшее в ней.
Она потеряла дар речи.
Однорукий человек приближался.
Теперь их разделяли пятнадцать футов.
Джоанна почувствовала сильный запах антисептиков. Медицинский спирт. Лизоль. Резкий запах хозяйственного мыла.
"Это смешно, - сказала она себе, - ты не можешь чувствовать запах антисептиков. Здесь не может быть такого запаха. Все это бред. В замке Нийо тебе нечего бояться".
Лизоль.
Медицинский спирт.
"Бояться нечего. Этот однорукий кореец - посторонний человек, всего лишь щуплый старичок, который вряд ли способен нанести кому-либо вред. Возьми себя в руки. Ну же, ради Бога, взглянешь ещё разок на него?"
- Джоанна? Что случилось? Что происходит? - спросил Алекс, касаясь её плеча.
Казалось, кореец двигался медленно и методично с неумолимой однозначностью существа из ночного кошмара. Джоанна почувствовала себя загнанной в ловушку той же самой не позёмному давящей тяжести, в том же самом потоке вязкого времени.
Её язык как бы распух, горло пересохло, во рту появился противный металлический привкус и вкус крови, что было без сомнения тоже плодом воображения, таким же как и вонь антисептиков, но для неё это выглядело как реальность. В любой момент Джоанна могла начать непроизвольно задыхаться. Захлёбываясь, она хватала ртом воздух.
Лизоль.
Медицинский спирт.
Она моргнула, и взмах её ресниц, как по волшебству, ещё больше изменил действительность: теперь розовая культя корейца оканчивалась механической рукой. Не веря, Джоанна услышала жужжание наблюдающей системы, заскользили смазанные поршни, включились механизмы и пальцы раскрылись из сжатого кулака.
Нет. Это тоже был бред.
Когда кореец был менее, чем в трёх ярдах от неё, он поднял руку и сделал указующий жест кистью, которой не было. Разумом Джоанна понимала, что его интересовала только фреска, которую они с Алексом рассматривали, но на более примитивном, чувственно-эмоциональном уровне она отреагировала с уверенностью, что он указывал на неё, подбираясь к ней с несомненно недобрым намерением.