Ганс-Христиан Андерсен, например, заимствовал сюжет сказки "Новое платье короля" из одной новеллы испанского сборника назидательных рассказов, апологов, афоризмов и изречений - "Граф Луканор" дона Хуана Мануэля (1282-1348). Новелла из знаменитого романа Чарльза Роберта Метьюрина "Мельмот Скиталец" (1820), названная автором "Повесть об индийских островитянах" была взята за основу американским писателем Натаниелом Хоторном, когда он сочинял свой роман "Феншоу". Здесь не только заимствован сюжет новеллы Метьюрина, т.е. рассказ о трагической судьбе невинной девушки, погибающей от любви, но и полностью воспроизводится метьюриновская концовка: о судьбе своей дочери отец-коммерсант узнает из полученного им перед возвращением домой письма {См. об этом: Алексеев М.П. Ч.Р.Мстьюрин и его "Мельмот Скиталец" // Метьюрин Ч. Мельмот Скиталец. - Л., 1977. - С. 632.}. А с другой стороны, сам Метьюрин заимствовал общие контуры сюжета в "Мельмоте Скитальце" и вставную новеллу "Рассказ испанца" из неоконченного романа Дени Дидро "Монахиня" {Praz M. English imitation of Diderot's "La religieuse" (CR.Maturin's "Tale of the Spaniard") // Rev. of English studies. - L., 1930. - Vol. 6, N 24. - P. 1-8.}. Источником же "Повести об индийских островитянах" послужила для Метьюрина поэма Роберта Саути "Проклятие Кехамы" и пятитомный труд "Индийские древности" Томаса Мориса.
Подобных примеров в мировой литературе находим множество, можно даже сказать, что имя им легион.
И Дж.Голсуорси, и Маргарет Митчелл воспользовались таким весьма распространенным литературным приемом, как "открытая концовка". "Открытая концовка" литературного произведения позволяет другим литераторам продолжить повествование. Так, продолжение "Мельмота Скитальца" написал О. де Бальзак под названием "Примиренный Мельмот" (1835). Правда, французский классик создал не серьезное продолжение романа Метьюрина, а пародию на него. В русской литературе "открытые концовки" имеются в пушкинском "Евгении Онегине" и гоголевских "Мертвых душах".
Эпопея о Форсайтах заканчивается описанием отчаяния Флер из-за ее рухнувших надежд на любовную связь с Джоном Форсайтом. Героиня Голсуорси стоит перед выбором: каким образом возобновить семейную жизнь с мужем, Майклом Монтом, "Открытая концовка" дала возможность Голсуорси написать впоследствии сборник рассказов "Форсайтская биржа" (1930) и роман "Последняя глава" (1931-1933).
"Открытая концовка" романа внесенные ветром" позволяет создавать неограниченное число его продолжений. О продолжении романа, написанном Энн Эдвардс в 1978 г. и не увидевшем света, было сказано выше. В 1991 г. вышла книга "Скарлетт" Александры Риплей, причем одновременно в нескольких десятках стран {Риплей А. Скарлетт. Продолжение романа "Унесенные ветром". - М., 1992. - 559с.}. Но поскольку А.Риплей не обладает ни литературным талантом Маргарет Митчелл, да и не знает, на чьем черновике та творила, ее произведение - жалкое подражание "Унесенным ветром", самому популярному роману XX в. Ведь за внешней легкостью и беллетристичностью "Унесенных ветром" скрываются тайны, о которых писательница и ее душеприказчики отказались поведать миру,
"Унесенные ветром" Маргарет Митчелл - конечно же, произведение художника слова. Писательница следовала литературно-психологической традиции реалистов XIX в., воспринятой сквозь призму творчества Джона Голсуорси, что и сделало ее роман столь популярным. В 1897 г. Оскар Уайльд писал своему другу Максу Бирбому (1872-1956) в связи с получением от него в подарок романа "Счастливый лицемер" (1896): "Я рад был почувствовать в этой книге перекличку с "Дорианом Греем". До сих пор меня постоянно огорчало, что мой роман никакого другого художника не побудил к новому свершению. Ведь где бы ни рос прекрасный цветок - на лугу или на поляне, - рядом непременно должен вырасти новый цветок, столь схожий с первым, что он становится прекрасным по-своему, ибо вер цветы и все произведения искусства таинственно тянутся друг к другу" {Уайльд О. Письма // Вопр. лит, - М., 1995. - Вып. 2. - С. 203}.
По свидетельству своего секретаря и друга И.П.Эккермана, И.В.Гёте считал, что, если бы он мог сказать, как и чем обязан своим великим предшественникам и современникам, от него самого осталось бы немного, ибо он жал посеянное другими и дело его было делом коллективного существа, именуемого Гёте.