О своей любви Данте повествует сам в «Vita nuova» («Новая жизнь») — сборнике прозы, чередующейся со стихами. По словам Боккаччо, это первое сочинение Данте, заключающее в себе полную историю любви поэта к Беатриче до ее кончины и далее, после смерти. Данте назвал свой сборник «Vita nuova», потому что полагал, будто благодаря чувству к Беатриче он обрел «новую жизнь». Любимая для Данте — олицетворение идеала, нечто «божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства», «царица добродетели». «Облеченная в скромность, — говорит поэт, — сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах».
Мысль о любимой дает поэту силу побеждать в себе «любое нехорошее чувство»; ее присутствие и поклон мирят его со вселенной и даже с врагами; любовь к ней отвращает мысль от всего дурного. Она одаряет поэта пламенным воображением, уносящим его высоко над землей, в царство мечты. Беатриче для Данте — более ангел, чем женщина; она словно на крыльях пролетает через этот мир, едва касаясь его, пока не возвращается в лучший, откуда явилась. И поэтому любовь к ней — «дорога к добру, к Богу».
Данте не стремился к обладанию возлюбленной; редкие встречи, легкий поклон — вот все, чего он желает, что наполняет его блаженством.
Можно подумать, что Данте, поклоняясь Беатриче, вел недеятельную, мечтательную жизнь. Вовсе нет — чистая, высокая любовь лишь дает новую, изумительную силу его гениальности.
Благодаря Беатриче, по словам Данте, вышел он «из рядов обыденных людей». Он начал рано писать, и стимулом его творчества была она. «У меня не было другого учителя в поэзии, — сообщает он в «Vita nuova», — кроме себя и самой могучей наставницы — любви».
Беатриче, по мнению любящего, умирает потому, что «эта скучная жизнь недостойна такого прекрасного существа». Так говорит поэт. И, вернувшись к славе своей на небо, она становится «духовной, великой красотой» или, как Данте выражается в другом труде, «интеллектуальным светом, исполненным любви».
Когда Беатриче умерла, поэту было 25 лет. Смерть любимой была для него тяжелым ударом. Как о потерянном рае плачет Данте о своей Беатриче. Другой любви в его жизни не будет. Любовь к Беатриче после ее смерти повлечет за собой, по собственному признанию поэта, страстное увлечение философией...
Даже современники, не понимавшие чувств поэта, интересовались: почему же он не женился на своей соседке. Ведь такая возможность была: семьи родителей дружили. Современному прагматику этот факт тем более непонятен. Что это за любовь, которая не жаждет полного обладания любимым?
Но что же здесь непонятного?
Данте сам все объяснил. Даже из приведенных здесь цитат ясно: он любил в Беатриче... музу, позволявшую ему творить. Ее образ был дверью, открывавшей дорогу к гениальности. Любовь выводила его «из рядов обыденных людей»... и он не хотел в них возвращаться.
Ведь именно это имел в виду Христос, когда говорил «Я есмь дверь» (Иоанн, 10:6—10).
Поэт прекрасно понимал, что живая девушка и горящий в душе ангельский образ, способный провести одинокого изгнанника Данте через Ад, Чистилище и Рай «Божественной комедии», не совпадают.
Живая девушка стала смыслом жизни другого человека. Никакой живой человек не может соответствовать поэтическим требованиям Данте... и он, похоже, прекрасно это понимал.
Дело в том, что Данте вовсе не был евнухом, в его жизни были женщины, но любовь была одна.
Христос и Данте утверждают одно: любовь — высшее проявление доверия к своим чувствам и ощущениям. Может быть, доверие — лишь проявление любви, чувства, являющегося, по нашему утверждению, «материей», в которую может проникнуть энергия интереса? Проникнуть, чтобы вызвать прорыв на новую орбиту бытия — к «Vita nuova», к новому рождению, о котором писали Декарт и Мамардашвили, к гениальности.
Живой человек из плоти и крови, вызвавший любовь, к этим чувствам не имеет никакого отношения. Точнее говоря: может иметь, может и не иметь. Любовь может закончиться обладанием объектом (например, браком), а может и нет. Это не имеет значения. У любви другая роль — она условие, или «катализатор», гениальности.
Данте знал: любовь в браке заканчивается. Начинаются другие, не менее сложные, но тем не менее обыденные отношения. Знал и не хотел этого, точно так же, как этого не хотели ни Леонардо, ни Тесла.
Подчеркиваю: я говорю о любви, а не об инстинкте продолжения рода. Инстинкт — это гениальность животных, а вовсе не человека. Эти процессы могут совпадать во времени, но вовсе не обязательно! Орбиты инстинкта и гениальности лишь перекрывают друг друга в точках полета души. Благодаря Фрейду культура, и мы следом за ней, перепутали эти два понятия.