Выбрать главу

В этом и состоит наш долг.

Но для того чтобы осознать свой долг и осмыслить свое соб­ственное индивидуальное направление творения мира, нужно как минимум научиться снова слышать Бога.

Карл Юнг когда-то писал: «Подлинная вера заключается в прямом и непосредственном общении с Божеством». Никакой другой веры и не бывает. Все остальное лишь следование за тео­риями и концепциями, созданными людьми и «закупоривающи­ми» «точку Розанова».

Юлиус Эвола писал: «Мы уже не способны верить, мы верим лишь в того, кого считаем верующим. Мы уже не способны лю­бить и любим лишь того, кто любит нас. Мы не знаем, чего хотим, и хотим лишь того, чего хочет кто-то другой...

Мы уже не способны видеть ничего, кроме того, что уже было увидено глазами машины (кинокамеры. — АД.)», Почему все это произошло?

Да потому что мы убили своих богов. Прямое общение с тем, что мы называем разными словами: вера, гениальность, смысл жизни, — для большинства живущих на планете превратилось в явную психопатологию. Об этом точнее всех заявил в конце пер­вой главы своего «Заратустры» Фридрих Ницше:

«Мертвы все боги, теперь мы хотим, чтобы здравствовал сверх­человек».

Именно результатом провозглашенного Ницше отношения к жизни и стали все те подмены и уклонения, о которых столько сказано в этой главе.

Что же нам делать?

Бог — понятие, связанное с вечностью. Это начало бессмерт­ное. Человек может лишь убить бога в своем индивидуальном со­знании.

Это значит, нужно учиться оживлять богов. Это смогли сделать люди, которых мы считаем гениальными. Все упражнения этой книги посвящены... реанимации чувства божественного в чело­веческой душе.

Беседа вторая

«Эврика». Дарвин и «даймон» Сократа

Как интересно и увлекательно быть зрителем в театре наших собственных фантазий... Только здесь мы с вами вместе можем по­мечтать о будущем, о какой-то иной «настоящей» жизни. Но какую именно жизнь мы так называем? И где находится эта жизнь?

Если мы никак не можем ощутить ее присутствие в повседнев­ной реальности, то, вполне возможно, она ждет нас Там, за тай­ным порогом смерти...

Или все-таки настоящая жизнь здесь, рядом с нами, а мы, меч­тая о ней в постели перед сном, просто запрещаем себе вспоми­нать о грезах при свете дня?

Что-то случилось с нами всеми независимо от образования и рода занятий, и результатом случая стала... скука как основной симптом нашей сегодняшней жизни.

Вокруг огромное количество развлечений, но ведь скучно даже тем, кто только этим и занят. Можно сказать точнее: скучно раз­влечения потреблять.

Когда-то великая романтическая идея, которая вела нашу стра­ну, сама собой исчерпалась, ее инерция закончилась, пружинка сломалась. И мы с вами живем в смутные времена, когда самым главным развлечением в жизни стало потребление.

Мы ведь живем только ради того, чтобы покупать — предметы, женщин, эмоции. Не удивляйтесь. Чем же, например, являются водка, экстремальные виды спорта, наркотики или «официаль­ные» антидепрессанты, если не покупкой эмоций за деньги?

Окружающие люди стали в нашем восприятии отличаться друг от друга только количеством накопленных ими предметов — квартир, домов, машин, драгоценностей... на которые мы с вами размениваем то, что называем жизнью.

Простите, я забыл про деньги — средство, позволяющее раз­менять самого себя на цифры.

Правда, по вечерам в нашей душе появляется кто-то, кото­рый не считает процесс обмена души на деньги и автомобили жизнью и заставляет мечтать о жизни другой. Но этого друго­го так легко успокоить выпивкой или лекарствами... или чем-нибудь еще!

Нет! Этого другого успокоить нелегко!

Подлинное «Я» человека не хочет и не может быть разменным и продолжает болеть, как зуб с дуплом, после любой анестезии.

Наверное, все согласятся с простой мыслью, что сегодня нам, этой самой общности, которая называется российским народом, чего-то мучительно не хватает.

Мне кажется, что это что-то, приходящее к нам в мечтах, на­зывается величием. Мы мечтаем о великих идеях и великих свер­шениях, способных увлечь, повести за собой, захватить, видо­изменить, внести что-то в эту основанную на обмене и потому скучную жизнь.

Но генерация подобных идей всегда была уделом небольшой группы населения планеты. Таких людей еще со времен Антич­ности стали называть гениями.

Загадку их существования пытались разгадать многочисленные исследователи. Но мне, психотерапевту, работающему отнюдь не с гениями, всю жизнь не дает покоя только один вопрос: может быть, гений — это всего лишь человек, который разрешил своим ночным мечтам пробраться в реальность?