Борисов надел пилотку.
— Я схожу в штаб батальона, туда приехали из финчасти оформлять аттестаты. И если ты не возражаешь…
— Иди.
Борисова это краткое безразличное «иди» смутило. Задержался в дверях.
— Что бурчишь? Обиделся? Чудак! Я ведь с тобой по-дружески. Дело не в Сафонове. Перевести — так перевести… А я просветил тебя насчет главного… Чтоб ты знал, на чем я стою.
— Ладно уж, просветитель, спасибо… А то бы я по своему невежеству и не додумался…
— Хватит язвить, кстати, ты сам собираешься аттестат оформить? Пользуйся случаем. Иначе в полк шагать придется.
— Схожу и я, когда вернешься.
Он сказал это машинально, тронутый участливостью Борисова, и лишь потом, когда он ушел, задумался над сказанным. Борисов посылал аттестат матери, которая с двумя его сестренками-школьницами эвакуировалась в Барнаул. А он, Алексей, кому собрался посылать? Однажды рассказал Борисову о Вале и, поощряемый его дружелюбным вниманием, сам не заметил, что заговорил о ней, как о жене. Не поспешил ли? Что было между ними, кроме нескольких встреч? Но он и на расстоянии представлял ее ожидающей, думающей о нем, потому что думал о ней сам, думал и любил… И сейчас он мысленно увидел ее такой, как тогда, при первом посещении кибитки, когда она, колеблясь, неуверенно смотрела на предложенные деньги и вдруг решилась: «А знаете, хотя это и не совсем справедливо, но я их возьму…»
И он представил себе, как Валя, вызванная в военкомат, так же покраснев и колеблясь, будет смотреть на пересланный им аттестат. И пусть только посмеет отказаться!..
5
Этот день начинался как обычно. С утра Осташко провел политзанятия с сержантским составом и направился на левый фланг участка, к стыку с первым батальоном. Неделю назад получили две снайперские винтовки и там, на левом фланге, во взводе Запольского, создали снайперскую группу. Одну из винтовок вручили Джапанову. Эсимбас неохотно расставался со своей трехлинейкой. Но после того как в первый же день, пользуясь оптическим прицелом, снял с сосны вражеского наблюдателя, не покидал стрелковой ячейки с рассвета до темноты. Правда, после первого успеха потянулась полоса неудач — немцы стали осторожней.
Алексей зашел в землянку Запольского. Как и другой командир взвода — Чеусов, Запольский прибыл в часть всего месяц назад из Саратовского пехотного училища — петлицы и кубики на гимнастерках еще огнились изначальной фабричной выделкой. И в землянке, где он жил вместе с Чеусовым, была спартанская строгость, чистота. При первой встрече Запольский рассказывал о себе стеснительно, запинаясь, а о том, как он летом прошлого года подавал заявление на спецкурсы при обкоме комсомола, но вместо них был направлен в годичное училище, обмолвился с неизжитой до сих пор обидой. Зато о людях своего взвода младший лейтенант говорил неожиданно красноречиво, будто хотел убедить, что командование допускает ошибку, продолжая держать его взвод в обороне.
И сейчас он встретил Осташко загоревшимся, вопрошающим взглядом и вскочил так порывисто, как вскакивают по команде в ружье…
Но Алексей не мог обнадежить его даже сводкой. Уже пятый день, как из сообщений Совинформбюро исчезло даже упоминание о Ржеве. «Ничего существенного…»
— Что невесел, Анатолий? — спросил Осташко, заметив, как с первых же минут, так и не услышав от политрука ободряющих вестей, поскучнел Запольский.
— Сами понимаете, товарищ политрук, засиделись мы…
— Ну уж мы-то с тобой засидеться здесь еще не успели.
— Это так, а все же, если не сейчас, то когда же? Осенью и подавно не высунуться из окопов…
Вошедший в землянку Чеусов, одногодок Запольского, словно услышал давно знакомое — не захотел или не успел притушить приятельски-усмешливого огонька в глазах.
— Что-то вспомнилось, Чеусов? — перехватив эту усмешку, полюбопытствовал Алексей.
— По правде, товарищ политрук? — напрашиваясь на откровенность, плутовато спросил Чеусов.
— Да уж если слушать, то ее.
— Вспомнилась моя бабушка. А она часто говаривала: который конь скоро бежит, тот дольше стоит. В общем, по ее понятию, на веку — как на долгой ниве… Я это и Анатолию цитирую, когда его нетерплячка колотит… Права старая или не права, но к нашему нынешнему положению вполне подходит.