— Я силовик четвертого высшего, со мной еще два воина и практически неубиваемый волчара размером с телёнка, — говорю без обиняков. — Против меня и оборотня Лес не пойдет, так что… сам понимаешь. Всё, что ты мог сделать, — спрятаться где-нибудь, или хоть скрыть ауру раньше, чем на тебя вышли. То, что выкинул ты, — самоубийство с отсрочкой в пару недель. Кроме шуток, а какого иерофанта ты всё это удумал?
— Мне негде искать убежища, — спокойным до жути голосом отозвался Кастор. — Меня вышвырнули из родового поместья, когда Высший круг насел на главу рода. И, само собой, сняли с меня всю родовую защиту. Бросили на расправу вам… а Люк по дурости увязался следом. Точно так же, как по дурости сдался твоим цепным псам, Первый меч, — он усмехнулся с ожесточением. — Против тебя мои шансы невелики, но разве ты бы на моем месте сдался просто так?
Я помотал головой. Нет, разумеется. Воин не идет умирать, будто овца на заклание. Дурость Айвери (который, в общем-то, жертвенная овца и есть) мгновенно превратилась в достойный поступок, отчего стало досадно. Это будет напрасная смерть, никакой выгоды лично мне не приносящая.
Бездна, пожри-ка ты меня со всеми моими заморочками. Сейчас возьму и ляпну большую глупость.
— Ничего не могу сделать с тем, что ты умрешь, — гляжу на Кастора исподлобья. — Для жрецов твой бездыханный труп — гарантия того, что ритуал невозможно будет повернуть вспять.
— Знаю. — Он скрестил руки на груди, отвечая мне таким же угрюмым взглядом. — Аникам нипочем не тронул бы Дом Велиар; прикончите протеже даймэ Вольдемара — и врата открывать будет некому.
— В Бездну бы Аникама с его вратами, — процедил я сквозь зубы. — Слушай. Тебе крышка хоть так, хоть эдак. Не в моих силах спасти тебя. Всё, что могу — позаботиться о твоем брате, если он коньки не отбросит следом за тобой. И я это сделаю. Обещаю.
— Что? — Айвери неверяще уставился на меня. — Какой тебе резон? Ты же темный!
— Вот именно. Я темный. Не фанатик Хаоса. А настоящий темный всегда оценит смелость и честь.
Темный, темный… Идиот я распоследний. Мало мелочи белобрысой на свою голову, так еще нужно присовокупить к коллекции побродяжек юного слюнтяя, потрясающего направо и налево высокими идеалами Света.
Ну да, мой лучший друг из светлых. Да, они хорошие ребята. Вот еще бы не пытались то и дело разбираться с моими ампутированными духовностью и моралью! Цены бы им не было!
— Благодарю тебя, — медленно, до ненормального спокойно Айвери подошел ко мне и протянул обе руки, чтобы я мог обмотать их спешно призванным ограничителем, — но обещания не принимаю. Ты сам не знаешь, на что подписался.
Не знаю, но примерно догадываюсь о последствиях близнецового эффекта для ведомого братца. Оставалось только надеяться на их ослабленную связь.
— Сделаю, что смогу.
Помедлив, цепь я убрал. И так ему теперь от меня деваться некуда.
— Нет тут ни смелости, ни чести, — проговорил Кастор чуть запоздало, — одна лишь неизбежность. Я и Люк — мы готовы умереть друг за друга. И никак иначе.
Да уж. Иначе никак.
Комментарий к Глава 4 Химера – условно человеческое существо, метис магической и демонической расы. Сей чудный термин включает в себя любого мага с видимыми следами нечистой демонической крови в жилах, т.е. с проявленным наследием. Химера от рождения может быть светлым магом, но при наличии сильного наследия перейдет в Тьму рано или поздно.
====== Глава 5 ======
Тонора — город большой и красивый… местами. Эта красота — проплешины яркой ткани на грубом рубище нищеты и преступности. Разномастные улицы, дома, люди… приграничье ничуть не похоже на светлый, идеальный до рези в глазах Рейнкракс или спокойный Иосхельм, куда нет ходу преступникам и беднякам. Здесь вовсю кипит жизнь, — не то нарочитое, распланированное по часам существование, что ведут в столице так называемые благополучные граждане. Приграничье — бренные останки Скандии, какой она была при конунгах: рунические камни, руническое же именование улиц, солнечные кресты, тяжеловесная архитектура с едва уловимым оттенком противоречивого изящества…
«Дух Скъёльдунгов», — говорят темные и отверженные.
«Пережиток прошлого», — говорят светлые и благополучные.
Приграничье — Нечистые земли; обиталище полукровок, лишенцев и нищеты. Оно будто бы вовсе и не является частью могущественной империи, предоставленное самому себе, и это отнюдь не здорово. Здешние лекари, артефакторы, заклинатели — большинство из них самоучки или, в лучшем случае, ученики магистров. Академий здесь нет, да и школы оставляют желать лучшего. Мне в свое время объяснили, что Ковену вовсе ни к чему толпа озлобленных на власть отщепенцев, обученных высшей магии по общеимперским стандартам.
Почти стемнело. Я брела знакомым путем до портальной площади, чувство. Дойдя до узкого темного проулка, идущего от пятой улицы Кеназ к седьмой, остановилась и, глубоко вздохнув, нащупала в рукаве нож. Ни к чему светить посох раньше времени.
— А ты небезнадежна, блондиночка. Только вот глуховата малость.
Не скажу, что встреча приятная! И нож тут не поможет. Стиснув кулаки, оборачиваюсь на звук голоса, страстно желая треснуть поганцу по физиономии за это его издевательское «блондиночка». Блэйд маячил прямо у меня за спиной, глядя сверху вниз со смесью интереса и брезгливого недоумения — никак не может понять, почему лучший воин Хаоса со мной возится. Не скажу, что сама это понимаю.
— Я не из вашей вечно пьяной братии, чтобы расслышать, как ты подкрадываешься! — решила не давать ему спуску. В принципе, расслышать-то могла, но с большим трудом. Хорошо обученный вампир может ходить за тобой по пятам многие часы, ничем не выдавая себя. Нечисть в большинстве своем — существа ловкие, изворотливые и смертоносные.
— Чего тебе нужно, Блэйд?
— Хм. «Поболтать со старой знакомой» не прокатит? — Блэйд с готовностью напустил на себя печальный вид.
— Больно тебе надо со мной о чём-то болтать.
Ну в самом же деле. Говорить нам совершенно не о чем. Я со своей раннепубертатной наружностью не отношусь к девушкам, с которыми Блэйд предпочитает «общаться».
— Представь себе! Надо. Не знаешь, случаем, что за дебош имперского масштаба устроили жрецы Хаоса?
Такое впечатление, что он знает о такой черте моего характера, как любопытство. Хотя откуда бы? Блэйд — дружок Лекса и чей-то там брат, но Лекс своих приятелей-вампиров никогда ко мне не подпускал. Прямо скажем — он категорически против того, чтобы я с ними общалась… да и я не горю желанием. Большинство из них совсем не похожи на хамовато-обаятельного пройдоху Александра. Скорее напоминают столичных кривляк своей показной церемонностью и высокомерием, только при этом еще и раз в десять наглее.
— Откуда бы мне знать? — хмуро отвечаю вопросом на вопрос. — Лекс ничего не рассказывал, если ты об этом.
— Неудивительно. — Яркие зеленые глаза Блэйда коротко полыхнули алыми искрами в полутьме переулка. — Мне тут подумалось, что этот проходимец Гро и не хотел, чтобы ты знала. Или же, вспоминая о его истинно солдафонском отвращении к теоретическим наукам типа истории, он и сам ничего не знает.
Он чуть склонился ко мне, улыбаясь едва ли не ласково — почти подвиг, с такими-то клыками.
— Я, в отличие от нашего дорогого Лекса, получил кое-какое образование и считаю беготню с железками… ну, анахронизмом. Магия ведь не стоит на месте! А вот историей интересуюсь. Даже очень. И почти уверен, что ищут они тебя, блондиночка. Ваша семейка не трудится скрывать свой позор, не так ли?
Я шокированно вытаращилась на вампира, думая, не хлебнул ли тот лишнего — как известно, грешат они этим частенько.
— На кой демон им бездарная светлая недоучка вроде меня?! Ты в своем уме, Блэйд?
— Сложный вопрос! Я про то, в своем ли я уме. А вот насчет тебя…
Блэйд умолк и театрально-медленным движением вскинул голову вверх. Его красивое бледное лицо в лунном свете неприятно заострилось, травянистого цвета радужки сверкнули парой кровавых искр. Меня вдруг начал бить озноб; сильно сомневаюсь, что виной тому ветерок, развевающий темные кудри вампира и полы моего короткого плаща.