— М-м?
— Я думал… — едва ли не мямлю, — возможно, она поможет Нике…
Дара с прохладцей взглянула на меня. Она не считает, что Нике можно помочь, и это буквально сводит меня с ума. Вот уж не желаю отдавать своих друзей какой-то там Хель, будь она хоть триста раз богиней.
— Может быть. Иди-ка, умойся, у тебя всё лицо в крови. Да и руки не чище. Потом спускайся вниз, фокус покажу.
С этими словами она вышла из комнаты. Я растерянно глянул вниз, на свои руки в разводах и крапинах запекшейся крови; брезгливо поморщился. Запоздало отметил, что всё это время перо, выпавшее из записки, оставалось зажатым между указательным и средним пальцами.
«…сочтемся позже, а как именно — догадайся сам. Даже подсказку прилагаю, так уж и быть».
Рукав закатан на четверть, мой самопальный амулет незаслуженного везения болтается над выступом шиловидной кости. Перо на нем почти идентично тому, что оставлено в качестве «подсказки».
Разумеется, я догадался, что ей нужно. Роуэн Макадэ.
Досадливо хмурюсь, сжимая перо в кулаке. Эта Рес в самом деле мне приглянулась, если уже сейчас готов ревновать ее к своему безвременно скончавшемуся командиру.
Утренний воздух — влажный, заметно отдает прохладцей. Высокая трава поблескивает росой, охотно оседающей на моей шерсти. Недовольно фыркаю — вся эта влага нам с рысью не по душе, хоть и красиво блестит на солнце. Интересно, бывают заклинания для высушивания мокрой травы, да чтобы сама трава осталась невредимой? Нам, магам с детства внушают, что магия может всё (и даже немного больше).
Ярнвид — обиталище ведьмаков и разномастных оборотней. И пристанище Железного Леса, вот уж действительно живая природа. Железный Лес, пожалуй, притягивает меня как ничто иное. Наследие мое от альвов, вот и откликается на зов своей стихии. Лекс раньше здорово ругался: мол, опасное это местечко, коварное, застрять можно на добрую неделю, или вообще сгинуть к Эвклидовой бабушке. Но Рино и Эйс — приятели Лекса из оборотней, славные ребята — подняли его на смех: она, мол, из наших, а зверушек Лес не обижает. Как и любого, в ком есть толика демонической силы; «тьма с легкой ноткой хаоса», как выражается матушка Лекса — забавная молодая женщина, совсем не похожая на чью-либо мать. Невольно пришло в голову, что и о ней Лекс тоже заботится, как умеет… угу, чтобы потом орать на каждом углу о том, какой он эгоист и как он плевал на весь этот мир. Мой друг — личность гораздо более сложная, чем о себе думает.
Рысь упорно убеждала, что ее голод — самый что ни на есть звериный, и призывала порешить какую-нибудь мелкую живность. Сожрать зайца — голубая мечта любой порядочной рыси. Ага, разбежалась! А потом я неделю буду голодать, вспоминая кровавые ошметки, что были внутренностями бедного пушистого зайки. Знаем, проходили. Я всё же не настоящий оборотень, это просто остаточный след нечистой крови. Такое встречается нечасто, но и редкостью не назовешь. Иногда эта способность даже через поколения передается; многие и по сей день с гордостью носят гербы, украшенные «фамильным» животным.
Эх, а есть и вправду хотелось. Я снова вызвала гнев Мойры, не позавтракав и сбежав якобы на занятия. Что угодно, лишь бы не видеть Жанин лишний раз. Но, говоря по чести, мы и так не видимся: у нее сейчас порядком работы в Магистрате. В редкие встречи между нами повисают неловкие паузы; Жанин только и делает, что мнется, будто бы что-то хочет сказать. В итоге не говорит. Слов, видимо, нет. Только смотрит так, как смотрят на тело покойного родственника. Каким я, по сути, и являюсь. Заведомо.
Чихнув (в кошачьей форме звук получается презабавный), потрясла ушастой башкой и резко ускорилась. В таких ситуациях лучше всего мозги прочищает бестолковая беготня куда глаза глядят. И никаких зайцев. Нет, говорю! Только несварения и паразитов мне для полного счастья не хватало! Рысь страдальчески опустила уши, не одобряя такой переборчивости. Уж в чём главный плюс и мое отличие от настоящих оборотней: в своей голове я безоговорочная хозяйка!
«Это временно», — раздался знакомый ехидный голос.
«Рик? — тут же затормозила и глупо завертелась на месте, будто бы гоняясь за собственным коротким хвостом. — Или я попросту начинаю сходить с ума?»
— Это хорошо, если есть, с чего сходить, — послышалось откуда-то сверху. — Да и психом быть в этом мире не накладно. Не будешь психом — всё равно сойдешь с ума. От скуки.
Рик обнаружился на одном из деревьев, высившихся чуть поодаль от полуголой прогалины, где меня застала телепатическая издевочка. Шикарная такая ива, будто с картинки, хлесткие понурые веточки достают почти до самой земли. Вездесущий менталист удобно устроился на одной из толстых нижних веток, свесив вниз ногу в высоком шнурованном ботинке, и глазел оттуда на мою пятнистую особу с обычной своей развеселой ухмылкой.
«Чего ржешь, ну?» — Я не в духе из-за влаги, голода и жизни моей тяжкой.
— Нравишься ты мне, воробышек, — пожал плечами Рик. — Ну, и рысь твоя. Воробьиная рысь, ха-ха… Я это к тому, что прикольно же — превращаться! У наших предков какое-то время оборотничество было закреплено… ну, в смысле, по наследству передавалось. А мне пришлось довольствоваться какой-то там дурацкой телепатией!
Я мысленно фыркнула и шустро вскарабкалась наверх, чтобы улечься на той же ветке, лапами упираясь в левую ногу Рика, согнутую в колене. Он на миг опешил, а потом рассмеялся.
— Ну вот, и по деревьям ты лазишь лучше меня! Если без левитации.
Да уж! Его послушать, так я потрясающе одаренная юная кайта. Телепатия, видите ли, дурацкая. Да многие просто мечтают о врожденных ментальных способностях!
— Эх, воробей, — Рик со вздохом потянул меня за ухо, украшенное кисточкой. Всем почему-то нравится дергать за эти кисточки — и плевать, что я не в восторге. — Они ж сами не знают, чего хотят. Я же, в свою очередь, знаю множество вещей, которых хотел бы не знать вовсе.
И каких же? Я недовольно шевельнула ушами, этот лохматый гад никак не оставит их в покое. У него, кстати, от влаги волосы чуть завиваются этаким намеком на крупные колечки. Милота. Интересно, у Рес так же?
— Так же, — усмехнулся Рик. — Ты спрашиваешь, каких? Знаешь, в голове у некоторых личностей — самая настоящая выгребная яма. За свои не слишком-то солидные годы я повидал в чужих мыслях столько мерзости, что просто… не знаю, как это чувство словами описать. — Он снова вздохнул. — Самое ужасное, что я к этому привык. Копаюсь в выгребных ямах с хладнокровием, с каким ракшас потрошит еще живого человека.
«Ракшас?»
— Низший демон первого уровня. Жуткая такая кошкоподобная громадина с клыкастой лохматой мордой, а иногда еще и с лишними парами конечностей. Может, на картинке видела?
«Не-а», — я даже головой помотала, хотя приличной рыси так делать не полагается.
— Ну, как-то так. — Ленивым движением руки Рик сотворил иллюзию прямо в воздухе — даже высотой с локоть изображение рычащего шестирукого монстра впечатляет. Эдакая гора мышц и без всякого оружия порвет на ленточки, так у иллюзии еще и четыре меча с широкими кривыми клинками. Жу-у-уть! Вот бы вживую не повстречать!
— Они только в Сварталфхейме обитают. Хиаре их держат как домашних любимцев, — я шокированно вытаращила глаза, но на кошачьей морде это наверняка осталось незаметным. — Ладно, ладно! — он засмеялся. — Я малость загнул. Ракшас — грубая сила. Любимцы — это, скорее, мао.
Ракшаса сменила другая фигура — тоже полукошачья, но гибкая, юркая, даже грациозная. Интересная у этого существа внешность — на лицо не человек, но и не кошка, забавные кошачьи уши в цвет волос, изящные сильные голени причудливо переходят в когтистые лапы. Вместо одежды — какие-то чисто символические тряпки, на поясе — два асимметричных клинка полуторной, кажись, заточки.
— Это уже низший демон второго уровня. Тоже полукошки, но на вид довольно-таки миленькие и способные к простейшему оборотничеству. Вообще, и мао и ракшасы — бойцы. Первые — ловкие и изворотливые, а вторые — ходячая мясорубка. С оружием оба вида неплохо управляются.