— Нейт снова злится, дядюшка, — девичий голос охрип, дал трещину. — Я убила ее, сожгла… Нейт хочет на мое место!
— Нейт мертва, девочка моя, — тон Ренара оставался ласковым, но в его несимметричных хитроватых глазах, кажется, мелькнуло раздражение. — Она сгорела, как ты и говоришь. Я видел ее тело.
— Она злится…
— Нейт мертва! Клянусь, и пусть дух ее придет за мной, если я хоть словом тебе солгал.
Этот прохвост говорил правду. Смерть Нейт была также освидетельствована людьми, лояльность которых не вызывала сомнений. Увы и ах, истинную Избранницу уничтожило одиозное пожарище в Аль-Шаобан.
— Она злится, — тянула Марсаль упрямо, ее крошечные короткие пальчики до белизны стиснули кружевную оторочку ночной рубашки, — она злится… сожжет, сожжет меня…
— Глупости, Марсаль. Духи — существа безвредные.
«Как же, как же. Расскажи это Эвклиду!»
Кое-как успокоив свою воспитанницу, Ренар поспешил увести Ника за дверь.
— Тебе не обязательно было торчать в ее комнате, Николя, — принялся выговаривать он сердитым тоном. — Марсаль из-за этого будет чувствовать себя неловко.
— Ты только не плачь, Ренар, — начал Ник насмешливо, — но я плевать хотел на ранимую натуру твоей ряженой куклы! Лишь бы не свихнулась окончательно!
Это заявление, впрочем, было правдиво лишь до некоторой степени, а потому Ник спросил:
— Почему ее так беспокоит Нейт?
— Когда всё это случилось, Марсаль была совсем ребенком. Они с Нейт были ровесницами, — Ренар пожал плечам, его явно раздражал этот разговор. — Девочка считает, что убила Нейт и заняла ее место. Сам понимаешь, о неудавшейся Избраннице здесь треплются все, кому не лень.
— Не потому ли, что она подошла бы во стократ лучше?
— Трудно поспорить. Нейт ведь была дочерью двух архимагов.
Сенмар это прекрасно знал, что увеличивало его досаду до немыслимых высот. Дочь двух архимагов… уж он, аристократ в энном поколении, знал цену хорошей наследственности. Нейт наверняка выбрали именно поэтому. А что же Марсаль Бароссо? Благородная, но внушительной родословной не обладает. Да еще и нечистокровная, химера, о чём говорит ее способность вызывать огонь.
«Какие бы выгоды это ни сулило, Стефан не женится на этой особе. Я не позволю!» — уже далеко не в первый раз подумал Ник. Не то чтобы Стефан горел желанием обзаводиться такой женушкой; их взгляды на чистоту крови вполне совпадали. Кроме того, Стефан питал слабость к дамам изысканной наружности и высокой породы, а Марсаль на лицо — ну сущая плебейка.
— Почему было не найти кого-то другого? Марсаль неустойчива, это стало понятно через несколько лет после…
— Уверяю тебя, — на губах Ренара заиграла недобрая ухмылка, — Марсаль — то, что нам всем нужно.
Как бы ни абсурдно звучало это утверждение, Сенмар поймал себя на мысли, что почти верит. Этот Ренар бывал страх каким убедительным, когда хотел.
«Господин Майрид» обретался в своем рабочем кабинете. Закинув ноги на захламленный стол, он с брюзгливым видом уставился в какие-то бумажонки. Судя по недоуменному взгляду, брошенному на меня, Бражник тоже надеялся увидеть кого-то другого.
— Лекс, — констатировал он с ленивой усмешкой. — Я ждал не совсем тебя. Хотя это даже забавно.
— Я не склонен веселиться. Совсем.
— О, вот как? — еще не зная всей соли ситуации, Бражник радостно оскалился. — Ступай, дорогая. Проводишь Эмиля и Илону в гостиную, когда они прибудут.
Дождавшись, пока Мелис зыркнет на меня из-под густых коричневатых ресниц и закроет за собой дверь, я поднял обе руки перед собой.
— Знаешь, это тот самый момент, когда хочется девицу убить и съесть!
Секунд десять Бражник разглядывал мои запястья округлившимися глазами. А потом — я мог бы предугадать! — загоготал так, что чуть не рухнул под стол да вместе со стулом.
— Не смешно, — цежу сквозь зубы. Бражник честно попытался сделать вид, что да, совсем не смешно. Не то чтобы он в этом сильно преуспел.
— Клянусь Тьмой, — выдохнул он, утирая глаза, — моя сладенькая в своем репертуаре!
— Твоя сладенькая нуждается в хорошей трепке, и она ее получит! — не дожидаясь приглашения, пинком разворачиваю стул и сажусь.
— Об заклад бьешься?
— Торжественно клянусь, молот Тора мне в задницу! А теперь скажи на милость, ты снять эту дрянь в состоянии?!
— Ну, довольно-таки забавляет глядеть на то, как ты помираешь от бессильной злобы, — с сомнением протянул Бражник. — Увы, у меня просто нет выбора. Не так ли?
Так. Ему и его сладенькой будет не с руки, если пойду к Аникаму и похвастаюсь новыми побрякушками. А придется это сделать, если Бражник не поможет.
— Ты о-фи-ген-но прав, Майрид! — согласился я, не разжимая зубов. — Сними с меня это, пока я не свихнулся! Отвратительное, знаешь ли, ощущение…
С театральным вздохом Бражник встал, протянул руки и, к моему облегчению, браслеты змейками скользнули в его раскрытые ладони. Вернувшаяся сила захлестнула неожиданно мощным потоком. Бражник же, небрежно оглядев обе цепочки, покачал головой.
— Радуйся, что нужное звено плетения нетронуто. Ну, Рес, такой артефакт испоганила, — вздохнул он, усаживаясь прямо на стол. — И починить же не попросишь, ведь тогда могут обраслетить меня! У химер туго с чувством юмора, когда дело доходит до… Кстати, а как они вообще попались ей на глаза?
Я вкратце поведал историю Поллукса, опустив некоторые сомнительные подробности. Бражник кивнул с непривычным задумчивым выражением лица.
— Ну, тут это пришлось кстати, если хочешь знать мое мнение… — оборвавшись на полуслове, он пристально вгляделся то ли в меня, то ли сквозь меня. — Дорвался до ее крови! — проговорил то ли ревниво, то ли завистливо. — Ох и везучий же подонок!
— Что, так заметно?
— Я же архивампир приграничья! Вижу прекрасно, что у тебя силы попёрли вверх. Да и запах остался…
Я с сомнением пожал плечами. Сильнее себя чувствую, но это и неудивительно — после полного-то бессилия.
— Ты — то, что ты ешь, — заявил самопровозглашенный архивампир приграничья. — Это как раз про нашу расу. Многие посчитали бы мои слова крамолой, но… мы ведь паразиты. Опасные хищники, но притом жалкие паразиты — какова насмешка Тьмы! Наша природа такова, что мы не можем без чужой силы. Как наши предки — суккубы — мы неравнодушны к источникам чужой силы: она выплескивается с кровью и с эмоциями. Ты очень уж заинтересовался девчонкой, Лекс. — Он неодобрительно покачал головой. — Рес тебе не ровня. Затащить ее в постель — дело хорошее и крайне выгодное, но это игра с огнем. Стоит только увлечься…
— И что? — Я на этот счет настроен скептически.
— Попадешь по-крупному. Ты знаешь, что химер назвали в честь мифического чудовища? О, эта прелестная химера — настоящее чудище, когда дело доходит до чувств, — с серьезным видом заверил Бражник. — Она растопчет твое сердце, твою гордость, тебя — и сама этого даже не заметит. Или заметит, но не поймет.
Чудище? О да. Зеленоглазое.
— Что-что растопчет? — недоверчиво фыркаю. — Я прям себя нежной столичной школьницей ощутил. Май, ну какие, в Бездну, чувства? Мы что, в любовном романе?
— В любовном романе существует приятная вещь под названием «предсказуемость», отсюда мы имеем не менее приятное следствие, именуемое «счастливый конец». В реальной жизни конец, как ты сам знаешь, преимущественно грустный. — Он развел руками. — Ладно, думаю, пора прощаться. Не будешь ты рад встрече с моими гостями.
Я послушно встал, на ходу активируя все вырубившиеся из-за гаденького артефакта щиты. Надо бы попросить Дару, чтобы накрутила самое необходимое на побрякушку с подпиткой из внешних потоков.
— И всё же, эта твоя Рес — кто такая? И что за игру ведет?
В самом деле, имею я право знать, во что влипаю? Притом на не вполне добровольных началах. Бражник одарил меня испытующим взглядом.
— Тебе следует спросить, что она такое. И тогда ты многое поймешь. Или не поймешь, ты же… ну, ты. Рад был повидаться.