Это меня в какой по счету раз обозвали кретином? Отлично. Вернув ему взгляд с изрядной долей раздражения, ухожу. В какие бы игры они ни играли, я уже вляпался во всё это, вляпался на правах бестолковой пешки. Стоит говорить, что такая роль мне не по вкусу?
К Бражнику таки пожаловали гости. Навстречу по коридору шла Мелис, а следом за ней — парочка вампиров. Мужчина и девушка. Оба темноволосые и черноглазые, со смуглой кожей, и лицами похожи. Точеные лица, нервные, широкоскулые. Я на секунду обомлел и чертыхнулся про себя.
Значит, не буду рад встрече? Скорее они расстроятся.
У меня хватило наглости усмехнуться и отвесить почтительный на грани издевки кивок. Парочка замешкалась; лицо мужика осталось надменно-безразличным, а вот длиннокосая красавица уставилась на меня во все глаза. Небось лет немного, еще не умеет делать морду табуреткой…
Жутко довольный собой и своей неразумной выходкой, я схватился за витую ручку сквозного портала. Интересно, стоит ли ждать в гости пару-тройку радушных родственников, приветливо размахивающих клинками? Давно не развлекался убийствами вне рабочего, так сказать, времени.
====== Глава 22 ======
Уже уплетая завтрак, подозрительно напоминающий плотный обед, я всё же спросила:
— А где Рес? Я думала, вы поодиночке и не ходите.
Рик улыбнулся.
— У нас с сестрицей немного отличий, но вот одно из них — меня гораздо легче сдернуть с постели. У Рес мечта всей жизни, чтобы в сутках было часов этак пятьдесят: двадцать из них дрыхнуть, а за оставшиеся тридцать переделать целую кучу дел и слопать целую кучу яблок.
Я оторопело уставилась на него, не донеся вилку до рта. Мы говорим о Рес? О строгой и прямой Рес, похожей на туго натянутую струну?
— Честное слово, тебе ее просто не удавалось поймать на горяченьком! Рес у нас только с виду суровая госпожа.
Вздохнув, Рик принялся увлеченно жаловаться на любимую сестру:
— Что хуже, она совершенно не приспособлена к быту. Ей проще убить кого-нибудь, чем позаботиться о себе! Я всё боюсь вернуться и обнаружить, что сестрица сторговала душу джинну за пару суток сна и большое вкусное яблочко…
— М-да. Кого-то мне это напоминает.
Напоминает это Александра, незабвенного и в быту абсолютно бесполезного. Не пора ли натравить на него близнецов? Впрочем, идея не самая удачная. Помимо предубежденности к моим загадочным спасителям, Лекс больше всего на свете ненавидит, когда у его друзей появляются новые друзья. Вампирюка ревнивая! Его собственнические замашки порой доходят до абсурда! Но, боюсь, придется ему примириться с жестокой реальностью. Нельзя же вечно прятать Рика и Рес! Или можно?..
— Ба, кого я вижу! Ника! Живая! — от мыслей о Лексе оторвал звонкий возглас… его матушки. А, ну да, мы же в городе ведьмаков. Неудивительно встретить ее в «Самшите» — таверне и алхимической лавке в одном лице. Насколько знаю, лет десять назад тут была просто лавка, но потом мастер Ванланди передал дела своему младшему сыну Агни — крайне предприимчивому молодому человеку. Под руководством мастера Агни «Самшит» обзавелся новыми помещениями, и теперь с лавкой соседствуют и таверна, и новая лаборатория, в которой работает супруга Агни — госпожа Сольвейг — и ее помощники. «Еще б купальни воткнул, ну и бордель до кучи», — фыркают ведьмаки, но охотно посещают «Самшит» без купален и ш… хм, продажных женщин.
— Привет, Амарис, — кротко промолвила я. — Какой мне еще быть-то в ближайшее время?
Упс. Плохая оговорка. Рик напрягся, да и я тоже. Как-то за последние недели почти не задумывалась о своих незавидных планах на будущее.
— Ох, есть у меня мыслишки по этому поводу…
Амарис уселась за наш стол, не утруждаясь просьбой присоединиться. С последней нашей встречи она ничуть не изменилась — молодая женщина с несколько простоватым, но всё же очень хорошеньким лицом. Обычно распущенные, золотистые волосы заплетены в толстую косу. Большие карие глаза зыркают по сторонам шустро и цепко, как и у ее сына; зеленовато-ореховой радужки почти не видно из-за широченного зрачка, взгляд не вполне адекватный. Понятно, дурацких вопросов не задаем.
Ведьмаки любят глотать всякие нехорошие препараты, стимулирующие их прорицательские таланты (которых у большинства и в помине нет). Кто-то, не мудря, жует травки прямо так; кто-то варит из них зелья; кто-то, обделенный алхимическими талантами, приходит за снадобьем сюда. Страже плевать, а вот Инквизиция не дремлет: чудесное варево продают, опасливо озираясь по сторонам и косясь на вход. А почему бы еще алхимики так любили вешать на двери всякие красивые звенящие феньки с кристаллами, ракушками и прочей дребеденью?
— А что это за симпатичный юноша с тобой?
Рик вскинул бровь, глядя на Амарис оценивающе, с очевидным интересом, от чего меня неожиданно покоробило. На меня так никто никогда не посмотрит, уж тем более этот… любитель воробьев, котеек и прочей живности. Я всё прекрасно понимаю. Но как-то не становится от этого понимания ни легче, ни менее обидно.
— Этот юноша — Аларик.
— Ах, Рики, не встречались ли мы прежде?
— Госпожа, мое имя — Аларик, — повторил он с неожиданной холодностью. — Рик, если уж вам так неймется. Вполне возможно, вы меня видели, я здесь не впервые.
Между «Риком» и «Алариком» интуитивно чувствуется пропасть. Вот эти чопорные манеры принадлежали «Аларику», как ты его ни назови. А «Рики»… он принадлежит Рес, и только ей.
Да ладно, кого я обманываю? Опять же — как ты его ни назови, а Рик в любом случае принадлежит Рес. С потрохами. И меня — на минуточку, Ника! — это не должно волновать.
— Да-а, помню, помню. Сынок покойного Акима-болотника с тобой был. И смазливая девица, рыжая, как сам Локи. — Амарис неодобрительно наморщила нос. — Ну что вы в этих племенных кобылах находите? Она похожа на унылую сушеную рыбину, ежели хочешь знать мое мнение!
Я так думаю, ее мнение он знать не хочет, но из вежливости узнает.
— Он Акиму не сын, и вы это знаете как никто, — отрезал Рик. — А рыжая… Гелла, что ли? Теперь и я вспомнил тот день. Но почему же рыбина, милая госпожа? Кайта Гелла вполне мила, пока рот не раскроет. Она просто…
— Хочет замуж! — веско припечатала Амарис.
— Хочет, — Рик выразительно поморщился. — Но это не ко мне.
— Ой ли? Сейчас узнаем!
Я едва удержалась от того, чтобы закатить глаза — Амарис достала откуда-то свои драгоценные таарра. Это такие карты, мода на них пошла со времен жрецов древнего востока; «таарра» означает «путь королей» на одном из древневосточных же диалектов. Колода Амарис выполнена в западном стиле — картинки не стилизованы под восточные мифы, как иногда бывает.
Отточенными движениями ведьма принялась тасовать карты и с невероятной скоростью выкладывать их на стол. Рик наблюдал за всем этим снисходительно, как взрослый человек выслушивает лепет пятилетнего ребенка — что тот вырастет, станет архимагом и превратит мраморные стены Резиденции в один сплошной мятный пряничек. А что? Вкусно же, и толку на порядок больше! Я свои детские фантазии и описываю, между прочим.
— Красивые картинки, — заметил Рик тоном светской беседы. — Поведаете неискушенному скептику, что они значат?
— Неискушенному скептику. — Взгляд Амарис стал неожиданно острым. — Прелестная игра слов, парень. И что же тут у нас? — хмурясь, она касалась тонкими короткими пальчиками то одной, то другой карты. Наконец, остановилась на изображении жутко ученого типа в окружении книжек, свитков и каких-то колб. — Алхимик? И Чаша. О, так цель твоя — знания в любом их виде. Любопытство до добра не доводит, ты в курсе? Тебя точно не доведет, слишком много лжешь. А сколько стальной масти! Мечи, мечи, смерть, мечи, сплошь кровь и сталь, кровь и сталь… даже у моего сына меньше врагов, чем… О! — глаза ее расширились, указательный палец расположился на карте с изображением статной темноволосой королевы Мечей. — Не твои враги.
— Мои, госпожа. Именные, — возразил Рик скучающе, что не вязалось с его побелевшим пуще прежнего лицом.